Живой ты не вернешься. Книга 2 - Пальмира Керлис

Ремесленный квартал, где ежеминутно создают новое, все же нетипичное место для лавки старьевщика. Немудрено, что дела у него идут не очень, а клиенты – редкость. Однако хозяин явно не терял надежду: на двери висел ржавый колокольчик, издавший зубодробительное дребезжание, стоило мне переступить порог. Четко просматривались две ауры, и обе не принадлежали магам. То ли Ивон еще не явился, то ли догадка подтвердилась и наша встреча пройдет не здесь…

В затхлой комнатушке громоздилась посуда. Горы испорченной посуды с деформациями и сколами: глиняная расписная, чеканная медная и узорчатая серебряная. На единственной полке веером лежали погнутые кованые вилки с недобором зубчиков, стену украшала гирлянда из сотен дырявых деревянных ложек. Как в обители городского сумасшедшего! Хотя почему «как»?..

Из-за стены прохудившихся мисок выглянула чумазая девчонка лет двенадцати, по виду бродяжка-беспризорница. Она потерла нос, еще сильнее размазав грязь, и резво выпрыгнула ко мне.

– Знаешь, где старьевщик? – спросила я, сомневаясь, что это работница лавки.

– Уснул, – доложила девчонка, – крепко. И тебе не к нему надо.

– А к кому мне надо? – заинтересовалась я.

– Не мое дело, – деловито отозвалась та, – мое – проводить. Идешь?

На вопросы, кто поручил меня проводить и куда, ответов не дала, лишь упрямо переспрашивала, пойду ли. А куда деваться? Я последовала за ней через комнатку в хозяйский коридор. Он заканчивался двумя дверьми: из-за одной доносился громогласный храп, подтверждающий, что старьевщика все же усыпили, а не прирезали, другая вела наружу, к зажатому между соседскими домишками сараю. Пустому, как оказалось. Проникли мы в него, сдвинув плохо закрепленную доску в стене, прорехи в которой хватало ровно на ребенка или девицу вроде меня. Незапертая дверь сарая выпустила нас на улочку, извилисто петляющую в обе стороны.

Девчонка цапнула меня за руку и потащила за собой – путаными закоулками, тесными проходами между зданиями и прочими путями, какими неместные вовек не догадаются пройти. Тайная служба точно не упустит мой след или вся надежда будет на метку?.. Приближение кузнечного квартала я распознала раньше, чем мы вышли к нему. Шум оружейных мастерских ни с чем не спутаешь. Громкий перестук молотов и скрежет металла о точильные камни… В остальном же почти то же самое, что и у гончаров: тяжесть воздуха, пыль и серость, дым из труб, пышущие жаром горны.

Остановились мы у первой же кузницы, к которой вынырнули из переулка. Сопровождающая подтолкнула меня к неказистому входу и мышкой исчезла за поворотом, словно ее и не было. Я опасливо огляделась. Вроде никого, кроме обливающихся потом трудяг и чопорных посетителей оружейной лавки через дорогу. Тянуло активировать следящий артефакт, но не было уверенности в том, что Ивон поблизости. Вдруг это не окончательный пункт назначения? Нет, сигналить меткой рано.

Давая людям из тайной службы шанс меня выследить, я постояла на пороге кузницы, сколько можно было, чтобы это не стало подозрительным, и только затем вошла. Внутри располагалась лавка с кованой утварью на любой вкус, за ней – мастерская, судя по долетающему звону. Паренек за прилавком оживился и, внимательно меня оглядев, поманил за собой за пределы торгового помещения, навстречу грохоту отбойного молота.

В освещенной пламенем горна мастерской в беспорядке валялись куски железа и инструменты, кисло пахло сгоревшим углем. Двое взмокших бородачей орудовали над наковальней, искры летели во все стороны. Я прошла дальше, куда указующим жестом направил паренек, – в угол, за занавес. Там пылал раскаленный металл, виднелась чья-то мускулистая спина. В полыхающем жаром горне угадывалась небольшая чаша или нечто вроде нее, валил дым. Я остановилась на безопасном от огня расстоянии, хозяин спины ко мне повернулся. Ивон, обнаженный по пояс, в кожаном фартуке. Неожиданно! В свободное от кровавых ритуалов время кузнецом подрабатывает?

– А вот и ты, – сказал он вместо приветствия и вытер тыльной стороной ладони сажу со лба. Именно вытер, а не размазал. Не каждый так умеет! – Пунктуальная.

Очевидно, не опоздала. В звон молотов вклинился посторонний звук, в котором я не сразу признала отголоски боя башенных часов с главной площади. Ровно полдень, и вправду. Я пожала плечами – мол, совпало. На самом-то деле пораньше пришла, не рассчитывая на увлекательное путешествие через сарай и забег по окрестным закоулкам. Словами ответить просто не смогла, стояла и пялилась на разложенные рядом на столе кузнечные зубила, крючки, зажимы и прочее, напоминающее орудия пыток. В горле пересохло, по спине поползли капли пота – то ли от жара, то ли от волнения. С двенадцатым ударом часов стих и звон за занавесом, оба кузнеца шумно засобирались обедать. Мы остаемся наедине?..

– Теперь нам никто не помешает, – подтвердил Ивон.

Подошел к столу и взял длинные клещи. Знала, что допрос меня ждет с пристрастием… Но так прям сразу? Я криво усмехнулась попыткам шутить с самой собой, выходило-то ни капли не смешно. Он направился к горну и, ухватив клещами раскаленную до красноты чашу, перевернул ее. Посыпались искры, окатило волнами горячего воздуха. Эдак совершенно взмокну! Хоть бы пластырь с артефактом не отклеился…

Кажется, других адептов на встречу со мной не прихватили. Кузнецы не были магами, и сомневаюсь, что они работают на Культ. Скорее всего, пустили к себе постороннего за отдельную плату или по договоренности, а обедать ушли в лавку к пареньку. Мастерская погрузилась в тишину – относительную, щедро разбавленную жадным треском огня и долетающим от соседей звоном наковален. Ивон словно забыл обо мне, сосредоточившись на горне и его содержимом.

– Что это будет? – наконец подала я голос, глядя на объятую пламенем чашу с непонятным символом на дне.

– Увидишь, – он поворошил угли, выбив еще сотню жарких искр, – терпение.

Терпеть действительно пришлось – глубоко вдохнуть душный воздух и не кидаться активировать метку. Во-первых, это делается магией, и надо придумать, как поколдовать, не вызвав подозрений. Во-вторых, я еще не попробовала расспросить о делах Культа…

– Интересный выбор места для разговора, – я смахнула каплю пота с виска, – часто здесь бываешь?

– Нет. Но чаще, чем ты в «Гадкой выдре».

То есть не впервые. Что еще он успел обо мне узнать? Врать ему следует с большой осторожностью… Где можно – говорить правду.

– Я посещала трактир лишь раз.

– Помню. По личному делу.

– Семейному…

– Бывает. – Ивон оставил чашу в покое, отложил клещи. Взгляд тусклых глаз нацелился на меня. Ледяной, пристальный, неподвижный. – Ты тогда верно сказала: не место было обсуждать некоторые вещи. Теперь слушаю. Где освоила то, что при мне колдовала?

– В Академии, – выдала я заранее подготовленную версию, – неожиданный ответ, да. Был у меня на юге наставник. Из тех, кто в молодости служил в Пустошах в период войны с племенами. Пока воевал, залюбился с одной ведьмой. Научила его плохому, хотя тут можно по-разному посмотреть…