Ах, карнавал!.. - Люси Гордон

— Такое впечатление, что Карнавал уже начался, — сказала Рут, лучась счастьем. — Время, когда забываешь все разумное и сходишь с ума! Ура! — Она подняла бокал с шампанским и добавила: — Для раскаяния есть Пост!

— Не верится, чтобы ты когда-нибудь раскаивалась, — усмехнулся он. — Ты умеешь отвечать за свои поступки.

— И все-таки придется раскаяться, — понурилась она на мгновение. — Если не возьмешь от жизни то, что она предлагает… кто знает, что будет дальше? Но это может оказаться самой большой ошибкой в жизни.

Она так была занята своей мыслью, что и не заметила его внимательного печального взгляда.

— Этого никогда не случится, Рут, обещаю. Клянусь привести его и заставлю помочь тебе.

— Ах, да, Джино! — казалось, она совсем забыла о нем. — На нем свет клином не сошелся. Существует много других вещей, которым можно удивляться, которые можно хотеть и по которым можно грустить.

— Ты имеешь в виду что-то конкретное? — спросил он, пристально вглядываясь в лицо Рут.

Некоторое время она молчала. Потом улыбнулась и лукаво спросила:

— А есть еще шампанское?

Когда они вышли из ресторана, Пьетро спросил:

— Тебе известно, где мы сейчас находимся?

— Нет, в этом районе я никогда не была, — ответила Рут.

И это тоже было замечательное продолжение вечера.

— Давай прогуляемся до дома пешком, — попросила она.

— Да тут совсем рядом, мы почти пришли. Осталось только повернуть за угол.

Она уже увидела мост Риальто за крышами домов и разочарованно вздохнула: продолжения романтической прогулка не будет.

Многие магазины были уже закрыты, некоторые еще работали, и влюбленные здоровались с теми, кто в них был, как со своими старыми знакомыми.

Когда они оказались у дверей дворца, Рут потянулась к Пьетро и прошептала:

— Я бы хотела заранее отпраздновать начало Карнавала.

И с этими словами поцеловала его.

Кровь застучала у него в висках, дыхание участилось. Он ответил ей со всей страстью, и они закружились в потрясающем танце любви.

— О Рут, я, право, не знаю…

Она уже была готова открыть свое сердце, но он проговорил:

— Возможно, надо подумать. Ведь я же обещал о тебе заботиться. Не знаю, будешь ли ты в таком случае в безопасности…

— А если я не хочу быть в безопасности… Пьетро озадаченно посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но руки вопреки разуму обняли эту женщину со всей силой.

— Вот здесь я чувствую себя в полной безопасности, — проговорила она.

— Да уж!

Если бы она сейчас и задумала сбежать от него, то не смогла бы высвободиться из его крепких рук. Оба они, почти не осознавая, что делают, добрались до ее спальни.

Пьетро осторожно опустил девушку на кровать, расстегивая пуговицы ее блузки. То, что сейчас происходило, слабо напоминало страсть или желание, нет, это было сочетание чего-то неземного, волшебного, похожего на священнодействие. Если бы у него было время и терпение, он бы продлил это волшебство на целую ночь.

Но Пьетро не мог забыть о своей ответственности перед Рут. И тут перед его мысленным взором проплыло воспоминание о первой ночи: она протягивает к нему руки и целует. Но на его месте должен был быть Джино. В ту же секунду его как током ударило: Джино!

— Что такое? — спросила Рут, когда Пьетро, отстранившись, тяжело вздохнул.

Он поднялся и встал рядом с кроватью.

— Мы оба сошли с ума, — сказал он и сокрушенно покачал головой.

— Нет, но… если мы оба этого хотим… что в этом плохого? — спросила Рут.

— Разве это имеет значение? Мало ли что мы хотим сейчас, но потом пожалеем об этом.

— И ты будешь жалеть?

К этому моменту он уже взял себя в руки, поэтому сказал:

— Я буду жалеть о чем угодно, если это причинит тебе боль.

— Меня не волнует…

— Зато волнует меня. Ты сегодня расстроена, поэтому… Ты пришла ко мне за помощью, а я…

— Пьетро, это не так…

— Но все равно, это неправильно. Прошло всего два часа после того, как ты не встретила Джино. Для тебя это травма. И тебе больше ничего не остается, как..:

— Не знаю.

— Вот именно. Ты сама не можешь разобраться в своих чувствах и не знаешь, любишь его или нет. Значит, пока у меня нет права… — Он пожал плечами. — И о чем я только думал…

— Может, просто хотел меня, — подсказала она ему, быстро застегиваясь.

— Конечно, хотел. Если бы между нами ничего не стояло, я бы мог воспользоваться случаем… и твоей слабостью…

— Не смей так говорить, — оборвала она его. — Я вполне могу отвечать за себя.

— Я хотел сказать, что ты сейчас уязвима. Мы оба знаем, почему. С моей стороны сделать это было бы преступно, — сказал он быстро, вглядываясь в ее лицо. — Я и так наделал в жизни столько ошибок, — добавил он уже тише.

Она хотела было ему ответить: «Неужто ты считаешь любовь преступной?» — но воздержалась. Слово «любовь» Рут не посмела произносить вслух. Пьетро не был еще готов слушать о ней. Может, никогда не будет готов.

— Я не верю, что ты совершал такие уж непростительные ошибки, — лишь проговорила она.

— Да что ты можешь знать об этом! — с горечью воскликнул он.

Рут даже вздрогнула от неожиданности — так громко прозвучал его голос. Эта фраза полоснула ее по сердцу, как тот взгляд, которым Пьетро пригвоздил Франко.

— Ты знаешь обо мне не больше, чем я о тебе, — продолжал он. — Мы играли в эту игру, где ты представала в трех ролях, но это другое. Как бы ты относилась ко мне, если бы я предал твое доверие? Ты не представляешь, насколько беззащитна рядом со мной…

— Твои слова несправедливы, ничего подобного нет…

— Откуда такая уверенность? Разве я давал тебе повод настолько доверять мне?

— Все это время ты заботился обо мне и старался оградить от боли…

Он снисходительно рассмеялся.

— Я просто ждал удобного момента, чтобы броситься на тебя. Может, это — настоящая правда?

Она помотала головой. Ей вдруг стало не по себе.

— Ты не можешь доверять мне, потому что ничего обо мне не знаешь, — сказал он и хмуро взглянул на Рут. — До поры до времени я мог прикинуться кем угодно, вдруг у меня заранее продумана тактика поведения? Неужели ты не слышала ничего обо мне от других?

Эта его неожиданная вспышка раздражения разозлила ее.

— Ах да! — воскликнула она. — Они считают, что ты коварный тип. Новый Казанова — вот как тебя называют!