Конрад Керз: Ночной Призрак - Гай Хейли

и ты. У нас разное предназначение, хотя форма и похожа.

— Я никем тебя не считаю, — ответил Коракс, — но презираю методы, которые ты выбрал.

Керз пожал плечами:

— Тогда вставай в очередь: ты не первый, кто это говорит. Мне все равно. Я именно таков, каким меня задумал Император. Но чем ты лучше меня, Коракс, крадущийся в тени? Восьмой не скрывает своей жестокости. Девятнадцатый разит исподтишка. Но все мы — убийцы. Мы с тобой братья не только по крови, но и по методам.

— Мы воюем чисто, — ответил Коракс.

Севатар решил, что голос девятнадцатого примарха звучит до тошноты печально. Что за нытик! Рассказывали, что он вырос в тюрьме, оттого и отличается угрюмостью. Первому капитану захотелось швырнуть Ворона на нижние уровни ульев Нострамо, чтобы тот узнал, как выглядит настоящее беззаконие. Все эти примархи — самодовольные, самовлюбленные дураки, не видящие ничего за своими надуманными трагедиями. Только Керз не лжет себе. Да, он монстр, но по крайней мере честно в этом признаётся.

— Никто не воюет чисто. За любую победу нужно платить, — возразил Ночной Призрак брату. — Иногда цена очевидна не сразу. Но она есть всегда.

Он вздохнул и сгорбился, явно начиная скучать.

— Война еще выставит тебе счет, братец. Хочешь узнать, на какую сумму?

Черные, ничего не выражающие глаза Коракса несколько секунд неотрывно всматривались в лицо Ночного Призрака.

— Я возвращаюсь на корабль. Останови бомбардировку. Завоевание и так затянулось. Местное население может отвернуться от Света Императора.

— Думаю, когда я закончу, они будут самыми покорными из его слуг, — сказал Керз и снова уставился на разбитый шлем, давая понять, что разговор завершен.

Коракс отдал своим воинам безмолвный приказ, и те покинули руины театра, продолжая держать Повелителей Ночи на прицеле.

Когда Вороны исчезли, тихий сигнал нашлемного вокса сообщил Севатару, что девятнадцатый примарх хочет поговорить с ним лично.

— Первый капитан, — произнес Коракс все тем же мерзким шелковистым голосом, — он и правда верит, что ваш легион — оружие устрашения?

— Да.

— Ты тоже в это веришь?

Севатар промолчал.

— Многие считают вас бандой садистов и убийц, — продолжил примарх. Голос в приемнике доспеха был полностью лишен помех и внешних шумов. Он словно раздавался прямо внутри шлема. — И потому я спрошу еще раз: ты тоже в это веришь?

Первый капитан оборвал связь и обратился к своему господину:

— Повелитель Керз, Ночной Призрак, что прикажете? — Он задал вопрос настолько нейтрально, насколько мог, игнорируя тревожную мысль, что примарх велит начать охоту на союзников.

— Пусть идут, — печально сказал Керз. — Сейчас еще не время убивать своих братьев.

Холодная темная волна ужаса затопила разум Севатара, когда он услышал эти слова. Он тут же подавил постыдное чувство, но кровь уже успела остыть в его жилах. Левый глаз налился болью. Веко дернулось. Сейчас первого капитана очень радовало, что никто не видит его лица, скрытого за забралом шлема.

Примарх внезапно посмотрел на него и широко улыбнулся, отчего его лицо стало похоже на оскаленный череп со светящимися безумными глазами.

— Теперь, после встречи с моим братом, ты определенно будешь предпочитать ворон воронам.

Первый капитан догадался, что это шутка, хотя шуток не понимал.

— Повелитель, мы закончили?

По какой-то непостижимой причине эти слова заставили примарха съежиться и кивнуть с видом нашкодившего ребенка. Легионеры удивленно уставились на обожаемого генетического отца — они никогда не видели его таким жалким. Но уже через мгновение Керз собрался с мыслями и вернул себе прежнее достоинство. Поднимаясь с груды мертвых тел, он, как в парадный плащ, завернулся в великолепие примарха, уничтожая все воспоминания о ничтожном, пожирающем трупы существе, которым был всего несколько секунд назад.

— Возвращаемся, — произнес он таким же мощным и спокойным голосом, как и у любого из его братьев.

Севатар облегченно вздохнул, радуясь, что отец решил показать себя именно с этой, величественной, стороны.

— Я организую телепортацию обратно на «Сумерки».

Он велел отделению разойтись. Воины неохотно подчинились и покинули театр, но первый капитан задержался:

— Повелитель, вы сказали, что сейчас не время убивать братьев.

— Правда? — рассеянно ответил Керз, разглядывая зрительный зал так, словно помещение было таким, как раньше, до войны и недавней резни.

Следующую свою фразу Севатар тщательно обдумал, пусть никогда и не отличался осторожностью:

— Судя по этим словам, вы предвидели кровопролитие. Я прав?

Керз посмотрел на легионера. Его бездонные черные глаза грозили поглотить первого капитана целиком.

— Такое время все-таки настанет?

— Я могу рассказать, как ты умрешь, — произнес Керз мягким, тихим, как поле после битвы, усеянное трупами, голосом. — Хочешь? Это случится далеко-далеко отсюда, в бесконечной тьме.

— Нет, — ответил его сын. — Я не хочу этого знать.

— Тогда больше никогда не спрашивай меня ни о чем подобном, Сев. Мы с тобой задаемся разными вопросами, но ответы тебе не понравятся одинаково.

Керз слизал кровь с быстро заживающего колена и снова погрузился в воспоминания:

— Коракс оскорбил меня своими дешевыми амбициями. Когда Восьмому легиону отдали приказ подчинить Каринэйский Собор, я не ответил на зов, — сообщил он скульптуре из плоти. — Я все это предвидел и постарался оказаться слишком далеко, чтобы прийти на помощь. Бедняга Коракс неудачно исполнил мою роль, это дорого ему обошлось, и, думаю, он усвоил урок. Они на пару с Жиллиманом могли бесконечно трепать языками на тему закона, но ни тот ни другой не понимали, что закон лишь хрупкая маска для столь же хрупкой морали. Вечные полумеры. Правосудие не имеет отношения к морали, это тяжелая и кровавая работа.

Ночной Призрак улыбнулся, прокручивая в голове приятные воспоминания.

— Такой праведный… Такой глупый… Коракс желал правосудия, но никогда не понимал, как его добиться. — Керз вздохнул. — Твоя очередная неудача.

Снова вздохнув, он несколько раз вытер нос тыльной стороной запястья. На руке остались крошки засохшей крови.

— К тому моменту скверна уже пропитала Повелителей Ночи. Я понимал, что легион больше мне не принадлежит. Преступники с Нострамо передавали некачественных рекрутов, опустошая тюрьмы