Тот, кто умрет последним - Джеймс Гриппандо

– Да.

– Сколько времени?

– Шесть.

– Месяцев?

– Нет. Урожаев.

Рене провела в этих местах много времени, поэтому знала, что на большинстве ферм, выращивающих какао-бобы, основной урожай собирают в течение нескольких месяцев, а промежуточный – еще несколько месяцев. Шесть урожаев означало, что Камум проработал на плантации почти три года.

«Да, такого мальчика будет нелегко отправить домой».

– Что ты там делал?

Как и следовало ожидать, он ничего не ответил. Обычно, для того чтобы разговорить детей, требовалось некоторое время.

– Можно я сниму с тебя рубашку?

Он покачал головой.

– Я заметила несколько отметин на твоей спине. И мне хотелось бы посмотреть на них.

Он сложил руки в знак отказа.

– Ничего. Мы займемся этим потом.

Рене помолчала, собираясь задать вопрос, который задавала всегда. Она знала, какой получит ответ, разговаривая с ребенком, который никогда не знал дома с молоком и сахаром, дома с буфетом. Но тем не менее Рене задавала его, надеясь, что ответ поможет ей увидеть цель своей работы и укрепит ее решимость в достижении этой цели, а не обескуражит и не причинит душевную боль.

– Камум, ты когда-нибудь пробовал шоколад?

– Шоколад?

– Да. Шоколад. Ты когда-нибудь пробовал его?

Мальчик покачал головой.

– Что такое… шоколад?

Открылась главная дверь, и вошли мужчина и женщина.

– Почта, – сообщили они с обычными веселыми улыбками.

Рене успокоила Камума, сказав, что это друзья.

Это были Джим и Джуди Робертс, добровольцы, но не медицинские работники: они занимались административно-хозяйственными делами в организации «Дети прежде всего». Рене полюбила их с самого первого дня, как только они появились здесь. Эта чета простых людей из Оклахомы занималась благотворительной деятельностью не ради того, чтобы их физиономии появились на страницах модных журналов: эти пенсионеры нашли способ, полный высокого значения, провести здесь остаток своей жизни. Робертсы вернулись из своего ежедневного похода на почту. Джим был когда-то игроком футбольной команды штата Айова. Сейчас он шел впереди. Рене вышла из смотрового кабинета и спросила:

– Как обычно?

– Нет, – ответил Робертс. – Тут есть письмо лично для вас.

– Правда? Положи его на письменный стол. Я сейчас занимаюсь пациентом.

– Это от адвоката, – сказал Джим.

Рене заинтересовалась. Она пересекла комнату и взглянула на конверт. Имя отправителя было ей неизвестно.

– Что это за парень? – спросила миссис Робертс.

– Простите? – переспросила Рене, все еще разглядывая конверт.

– А кто у нас пациент?

– Его зовут Камум. Я познакомлю вас через минутку. Письмо, похоже, важное. Может быть, вскрыть его?

Мистер Робертс подал ей нож для вскрывания писем. Рене быстро разрезала конверт и вынула письмо. Оно занимало целую страницу. Глаза Рене бегали влево и вправо по мере того, как она читала текст, потом она заморгала, а ее руки задрожали.

– Что-нибудь случилось, Рене? – спросил мистер Робертс.

Рене инстинктивно поднесла руку ко рту.

– Это моя сестра.

– С ней все в порядке, надеюсь?

Рене подняла глаза от письма.

– Она умерла.

Миссис Робертс подошла к Рене и положила ей руку на плечо.

– О нет!

Рене села на край стола.

– Ее застрелили. Грабеж или что-то в этом роде. Они точно не знают. Это случилось в Майами.

Мистер Робертс взял Рене за руку:

– Очень сожалею, милая.

– Она была такой хорошей девушкой. Я хочу сказать, что она как бы находилась здесь, среди нас, – добавила миссис Робертс.

– Прошло больше двух лет с тех пор, как она уехала.

– В самом деле? Так давно? Как же летит время! Но она была еще очень молода. Я сейчас, наверное, запла́чу.

– Пожалуйста, не надо, – попросила Рене.

Мистер Робертс посмотрел на жену так, словно хотел сказать ей, чтобы она ради Рене держала себя в руках. Та прочистила горло и овладела собой.

– Спасибо, – сказала Рене.

– Она на самом деле была таким приятным человеком, – сказал мистер Робертс, выразив скорбь.

– Вам не хочется немножко побыть одной? – спросила миссис Робертс.

– Со мной все в порядке. Спасибо вам обоим. Как мило с вашей стороны, что вы сказали такие хорошие слова.

– Мы можем дать вам небольшой отпуск, если хотите, – предложил мистер Робертс.

– Я никуда не собираюсь ехать.

– Нет никаких проблем. Вдруг вам захочется поехать домой?

– Салли была моей единственной родственницей. Теперь ее нет. Возвращаться мне некуда.

Пожилая женщина улыбнулась так, словно пыталась что-то понять.

– Как тебе будет угодно, дорогая. Поступай как знаешь.

Рене ответила грустной улыбкой, после чего вернулась в смотровой кабинет. В дверях она остановилась и, глядя на обоих, сказала:

– Я не хочу, чтобы вы или наша организация беспокоились из-за меня. Я никуда не поеду.

Кивнув в последний раз, Рене попыталась дать им понять, что вопрос исчерпан. Потом она вошла в смотровой кабинет и сосредоточила внимание на Камуме.

В среду в полдень Джек пригласил бывшего мужа Салли Феннинг на ленч. Утром он был на судебном заседании в Криминально-правовом центре, так что встретились они в ресторане «Большая рыба», где Джек часто проводил деловые встречи за ленчем. Ресторан находился всего в нескольких кварталах, если идти вдоль реки Майами. Несмотря на захватывающее воображение побережье, протянувшееся на несколько миль, Майами не изобиловало местами, где можно было бы сидеть у самой воды и лакомиться дарами моря. Ресторан «Большая рыба» на берегу реки Майами не представлял собой ничего особенного – просто место отдыха, где можно получить свежее мясо дельфина, тунца или маринованного криля, наблюдая за тем отрезком реки, на котором девяностофутовые яхты, направляющиеся в Вест-Индию, встречаются с ржавыми контейнеровозами, перевозящими угнанные «СУМ» в Южную Африку. Ресторан был своего рода достопримечательностью, уголком старого Майами, где моряки из плавучих домов западной части города встречались с банкирами и юристами из высотных домов восточной части. Здесь река длиной в пять с половиной миль впадала в залив Бискейн. Джек чувствовал особую сентиментальную привязанность к этому месту. Именно здесь, будучи еще федеральным прокурором, он за жаренным на открытом огне морским окунем с картофелем по-французски уговорил своего первого уголовника выступить свидетелем обвинения.