С первого взгляда - Галина Владимировна Романова

– Стану, – еле слышно произнес Антон.

– А что тебе это даст, интересно? – Снегирев дернулся, откидываясь на спинку кресла, хихикнул. – Смысл какой в этом? Менты от тебя уже отстали, Владка вцепилась мертвой хваткой. Если понадобится, еще троих завалит, лишь бы тебя завалить. Шучу! Так зачем тебе, Антоха, это?

Господи! Как же они смогли дружить-то столько лет?! Как пили, ели с одной чашки-ложки, вместе спускались по горным рекам и лезли по горным склонам, хлестали друг друга веником в бане по голым спинам и задам, отмечали дни рождения и праздники и… так и не смогли узнать друг о друге все, что так необходимо было знать для жизни? Для темной ее стороны?! Может, потому так, что пуда соли не съели сообща, а? Пуда соли в их безмятежных отношениях не случалось, как-то так их уберегала судьба от испытаний, может, потому?

А теперь, когда взяли в кольцо нелепые, чудовищные обстоятельства, оказалось, что и не готовы к ним. И растеклись, расползлись и растрескались.

Может, слабость минутная, а? Может, пройдет все? И у Ваньки его истеричный испуг. И у него его жгучая обида.

– Просто… Просто хочу знать, что это не я. Бывай, – кивнул ему напоследок Антон и вышел.

А ближе к вечеру позвонила Лена Снегирева. Ее голос показался Антону дребезжащим от слез, и в любое другое время он непременно спросил бы – почему. А теперь не стал. Как встало перед глазами видение разгневанного перепугавшегося за собственное благополучие друга, так и не желало никуда деваться.

– Ты чего звонишь-то, Лен?

Он устал слушать ее слезливую интонацию, мятежно мечущуюся по темам погоды, резкого скачка цен на продукты и неожиданного отъезда Рогулиных за границу.

– Я? – Она растерянно помолчала. Потом благодарно вздохнула. – Знаешь, Антоша, ты не обижайся на Ваню, ладно? Ему сейчас нелегко. Он целый год прожил в напряженном ожидании, а тут такое! Не дай бог, руководство узнает!

– О чем, Лен? О том, что его вызывали в качестве свидетеля на допрос? Экая досада! – фыркнул Антон с обидой. – Не успев сделать добра, упрекнул уже! Друг называется.

Он закатил глаза под лоб, помотал головой, отложил вилку с ножом. Ленка застала его за ужином. Настырно заказал его из ресторана, отказавшись от Владкиного приглашения. Успеет еще «насладиться» ее обществом. Хотя бы сейчас было в его власти сократить общение с ней до минимума.

– Не обижайся на него, он на нервах, – тут же встала на защиту мужа Лена. – Лучше записывай телефоны, по которым я Аллу разыскивала, когда пригласить ее пыталась.

– О, вот это дело. – Он выскочил из-за обеденного стола, схватил авторучку, рывком открыв ящик шкафа, подложил под нацеленный стержень салфетку. – Диктуй…

Один из трех номеров, продиктованных ему Еленой Снегиревой, оказался домашним. Едва позвонив по нему, Марин тут же бросил трубку, поскольку ответила ему одна из кузин Аллы, которую он терпеть не мог. Та платила ему стойкой взаимностью.

Съехались, стало быть, родственнички, сплюнул он себе под ноги. Теперь с наслаждением моют ему кости, припоминая все мыслимые и немыслимые его прегрешения, в результате которых бедная девочка погибла.

О том, что бедная девочка, наставив ему рога, его бросила, потом перебивалась случайными заработками, наслаждалась случайными связями, в результате чего, возможно, и погибла, вряд ли кто вспомнит.

Все станут показывать пальцем в его сторону, не видя более ни единой кандидатуры на роль злодея. А если еще Борис с Леонидом маслица в огонь подольют мерзкими двусмысленными вопросами, то его просто-напросто забросают камнями.

Нет, не поедет он по адресу, где был установлен стационарный телефон с тем самым номером, на который он позвонил. Пока не поедет. Потом, когда все разъедутся, возможно.

Алла там снимала квартиру, как рассказала Снегирева. В престижном районе на набережной.

– Откуда же у нее деньги на такое жилье? – удивился он, зная, сколько приблизительно могла стоить аренда.

– Не знаю, – призналась Лена. – Может, зарабатывала сама, может, Сергей помогал. Они же вместе были в последнее время. Да ты сам знаешь.

Лена печально вздохнула, что могло означать скорбь по безвременно ушедшей подруге. Но почему-то Марин ей не поверил. Он вообще в последние дни никому не верил, себе особенно.

Нет, все же Сашка была вне подозрений. Ей он верил безоглядно.

– Ты же сказала, что она нигде не работала, – напомнил он.

– Так, чтобы ходить на службу с девяти до восемнадцати, да – не ходила, – церемонно отозвалась Снегирева. – Но она ведь неплохо декорировала, ты же знаешь. У нее случались заказы. И платили ей хорошо. Может, заказ случился?..

Заказ случился. Но не у нее, а на нее, неожиданно подумалось ему, и тут же засела гвоздем в мозгах мерзкая мыслишка: а что, если Алла влезла куда-нибудь туда, куда ей влезать было не разрешено?

Декорировала, скажем, какое-нибудь кафе или ресторан, случайно подслушала чей-то разговор, или застала работодателя за непотребным занятием, или перехватила наркокурьера и присвоила себе десять килограммов героина. Мало ли…

– А еще она подрабатывала на иностранную разведку, и ее как агента слили таким вот примитивным способом, – поддакнула ему с иронией Сашка, когда он снова полез к ней за советом. При этом она что-то звучно жевала и прихлебывала, бубня с неудовольствием: – Ты либо прекращай свою самодеятельность, либо делай и говори что-то конструктивное. Что еще за телефоны тебе продиктовала Лена?

Второй оказался номером, который Алла завела себе совсем недавно. Так объяснила и Саша, сверившись со своей адресной книжкой в мобильном. И он не отвечал, находясь вне зоны.

А вот третий…

По третьему номеру ответил молодой тусклый голосок, явно принадлежащий женщине. Недовольной чем-то женщине.

– Здрассте, – поздоровался поспешно Марин. – Простите, меня Антон зовут.

– Допустим. И что дальше?

– Я бывший муж Аллы Мариной. Вы ведь знаете ее?

А про себя тут же поправился: знали. Все про нее теперь в прошедшем времени. Знали, любили, жалели…

– Допустим, – не стала отпираться недовольная чем-то женщина. – И что дальше?

– Мне нужно с вами поговорить. Очень нужно!

– О чем? Господи, я вас даже не знаю, – возмутилась она, сразу превратившись из недовольной в сердитую. – О чем я могу говорить с каким-то мужиком, которого не знаю и который был когда-то мужем моей…

И вот тут она запнулась. А Марин тут же сказал себе: ага! И тут же закончил, не дав ей опомниться:

– Да, я бывший муж вашей подруги. Мы два года или чуть больше врозь. И я никогда бы не позвонил вам и не попросил о встрече, если бы не обстоятельства. Понимаете…

– Понимаю! – фыркнула она чуть менее сердито. – Там, где Алусик, там всегда обстоятельства. Она их коллекционирует, особенно непредвиденные. Они как раз и имеют место быть?