Ребенок от чудовища - Николь Келлер

нащупываю. Я стону и крепко зажмуриваюсь.

– Тихо, тихо, девочка, – бормочет подскочивший Артем. Медленно поворачиваю голову и стараюсь сосредоточить на нем взгляд. – Не двигайся. Я сейчас позову врача.

С непонятно откуда взявшейся силой вцепляюсь в руку Артема и сжимаю.

– Дочь…Где мой ребенок? Пусть мне ее принесут.

Именно в этот момент в коридоре раздается стук колес кувеза и плач младенцев. Я с надеждой смотрю на дверь. Вот сейчас она распахнется, въедет этот кувез, и мне дадут прижать к груди мою драгоценную доченьку. Я наконец-то ее обниму. Поцелую лобик, щечки, носик. Буду долго-долго смотреть, гадая, на кого же она похожа. Спать не буду, наслаждаясь каждой секундой. Буду оберегать ее сон и шептать, как же сильно я люблю нашу Викторию.

Но дверь не распахивается. Кувез едет дальше по коридору, а стук колес и плач ребенка становятся все тише, пока совсем не смолкают.

Я перевожу взгляд на Артема и сильнее сжимаю его руку.

– Пожалуйста…Пусть принесут нашу девочку…

Артем молчит, никак не реагируя на мою просьбу. Я внимательнее вглядываюсь в его лицо, и, наконец, понимаю, что не так.

Отчаяние. Боль. Безысходность.

Они пропитали комнаты палаты и висят тяжелым облаком. Именно это я почувствовала, когда очнулась. И эта троица не только в палате. Они во мне. Внутри.

– Аврора, наша дочь…Она…

– Нет, – шепчу, стараясь привстать на локтях. Но у меня совсем нет сил, и руки не слушаются меня. – Нет!!! – ору во всю силу легких. – Не говори так! Это неправда! Это все неправда!!

– Аврора, пожалуйста…Врача! Кто-нибудь позовите врача!

Артем держит меня, а я трепыхаюсь в его руках, как птичка, которая попала в сети. И даже не могу заплакать.

Потому что плачут по ушедшим. По тех, кого нет с нами. А я отказываюсь верить, что моя дочь ушла от меня.

Боль разрывает меня. Ее невыносимо терпеть. Артем что-то бубнит, просит потерпеть, что сейчас мне сделают укол и станет легче.

Нет, не станет.

Потому что от боли физической есть сотни обезболивающих лекарств. Выпил – и мир снова играет радужными красками, и ты ничего не чувствуешь. Боль душевная не лечится ничем. Люди придумали столько технологий, на несколько шагов вперед шагнули в развитии, но никто так и не придумал лекарства для души. Как ее лечить?! Как залатать сердце?! Как жить вообще без него, если маленькая девочка, что жила внутри меня, с чьим сердечком мое билось в унисон, забрала его с собой на небеса?! Как?!

Кто-то скажет, что нужно время. Нет. Вранье. Время не лечит. Оно закаляет, ожесточает, но ни черта не лечит. Потому что невозможно вылечить сердце матери, которая потеряла ребенка.

Мне что-то вкалывают, и я засыпаю без снов. В следующий раз я прихожу в себя, когда в палате никого нет. Тело мое меня слушается уже лучше, и я пытаюсь встать. Я должна найти свою дочь.

Не верю. Ни единому слову этих врачей не верю. Моя девочка, моя Викуля была абсолютно здорова. Я это чувствовала, и это подтверждали врачи на протяжении всей беременности. Тогда почему случилась эта трагедия?!

Я слышу плач. Тихий, жалобный. Так плачут малыши, когда потеряли маму. Рана на сердце, затянувшаяся во время сна, снова вскрывается и кровоточит, лишая меня дыхания.

Я поворачиваюсь на звук плача. Конечно, они все врут! Выдумали! Вот же моя девочка!!! Вот она, моя маленькая. Надо только руки протянуть. Шагнуть…

Я ковыляю к окну, и плач усиливается. Еще чуть-чуть…Немного…надо только подтянуться и открыть окно…почему же руки и ноги такие ватные?!

– Потерпи, моя хорошая. Мама сейчас придет. И мы будем рядом…всегда-всегда…

– Аврора!! – раздается сзади крик Артема, и в ту же секунду меня перехватывают за талию, и дергают назад.

Я падаю на Артема, и он сгребает меня в охапку, крепко прижимая голову к своему плечу.

– Ну, что же ты маленькая…Нельзя так…Это не поможет, это не выход, – бормочет он, убаюкивая меня, как маленькую.

Я бросаю взгляд на распахнутое окно, а моей девочки там уже нет. Только хмурое, тяжелое весеннее небо.

И я не выдерживаю. Срываюсь, вою, кричу в голос, цепляясь за рубашку Артема так сильно, что ткань трещит под пальцами. Заливаю его плечо спасительными слезами.

Нет, они не принесут мне облегчения. Но я хотя бы знаю, что я жива. А, значит, обязательно найду свою девочку.

Я уверена, что она жива. Уверена, что слышала ее первый крик, плач.

Никто не посмеет у меня ее отнять. Даже Бог.

* * *

– Вы с ума сошли предложить мне такое! – возмущается врач, прожигая женщину глазами. – Это же преступление!

– Это хорошо оплачиваемое преступление – усмехается женщина, доставая из сумочки и кидая на стол пачки денег. Очень много денег в иностранной валюте.

Увидев их, мужчина уже не смотрит на нее так категорично и зло.

– То есть вы хотите…– бормочет мужчина, не сводя горящего взора с банкнот.

– Я хочу, – чеканит женщина, приблизившись, – чтобы вы сказали Авроре Волковой, что ее ребенок умер.

– Но куда я дену ее ребенка?! Ведь девочка родилась крепенькой и здоровой, хоть и недоношенная.

– Я краем уха слышала, что в соседнем родзале у женщины умер ребенок в родах. Тоже недоношенная, такой же примерно срок. Тоже девочка. Вам просто нужно поменять детей местами.

Врач мнется, хмурится и молчит. И продолжает сверлить кучу денег глазами.

– Подумайте только: вы никому не сделаете плохо. Девочка попадет в обеспеченную семью, у нее будут любящие мама и папа, – продолжает соблазнять женщина, как змей-искуситель в райском саду.

– А как же Волкова?

– А что Волкова? – равнодушно пожимает плечами. – Она молода, здорова. Родит еще.

– Зачем вам это нужно? – мужчина наконец поднимает взгляд на женщину.

– А вот для того, чтобы вы не задавали лишних и неуместных вопросов, и нужны вот эти денежки, – подвигает их к врачу.

Он колеблется несколько секунд и опускает на них ладонь.

– Дочь Волковой умерла. Внутриутробно. Не успели довезти.

– Я рада, что мы поняли друг друга, – женщина растягивает губы в довольной улыбке и уходит, оставив врача один на один с совестью.

Глава 23

Артем

Меня не покидает ощущение, что я попал в какую-то параллельную реальность. Потому что не бывает так: все было идеально, Аврора перестала напоминать колючего ежика и затравленного котенка, мне удалось принять тот факт, что моя жена – дочь моего врага и мать моего ребенка. Все было, как в лучших романтических историях: мы вместе гуляли, ходили на свидания (спонтанный поход в ресторан можно