След крови - Таня Хафф

Дверь отворилась.

Дженнифер — а может быть, Мэри? — вошла в комнату.

Кто бы из них это ни был, на Вики было надето больше.

— Ма послала меня выяснить, проснулись ли вы. Конечно, еще слишком рано, но тетя Сильвия всегда говорила, что в этой комнате солнце служит будильником. Вы спуститесь вниз к завтраку?

— Спущусь.

— Прекрасно. — Девочка покачала головой при виде лифчика. — Ох, как я рада, что никогда не буду носить ничего подобного. — Оглянувшись вокруг, она слегка вздохнула. — Так вот куда подевалось это маленькое чудовище. Если найдете блох, сразу выкиньте его из постели.

— Я непременно так и поступлю.

Вики толчком закрыла дверь, как только пушистый хвост длинноногого полувзрослого вервольфа оказался за порогом.

Кое-что из того, что говорил Генри, когда прошлой ночью они вместе поднимались по лестнице, теперь приобретало смысл.

«Внутри стаи оборотни не имеют понятия о неприкосновенности личной жизни».

Она оделась за рекордно короткое время и решила отказаться от душа. После того как их бросил отец, когда ей исполнилось десять, они всегда жили вдвоем, только она и мать. Потом, за исключением года в общежитии в университете, когда у нее не было возможности выбора, она жила одна и всю свою взрослую жизнь. Что-то подсказывало ей, что вся эта семейная близость, посреди которой она оказалась, довольно быстро истощит ее терпение…

Опершись локтями на кухонный стол, потягивая из чашки весьма приличный кофе, Вики пыталась делать вид, что полуобнаженные женщины, ну, она имела в виду — оборотни, присоединяются к ней за завтраком каждое утро.

— Виниловые сиденья липнут к коже, — объяснила Надин, разглаживая свою хлопчатобумажную юбку, которая была обернута вокруг бедер доминирующей самки таким образом, что освободиться от нее можно было одним движением.

Очевидно, решение Стюарта накануне вечером оставить свои ненавистные тренировочные штаны позволило остальной семье одеваться по своему выбору. Или не одеваться. Учитывая, что жара уже оставила сырое пятно на футболке Вики, она предположила, что «или не одеваться» было не такой уж неразумной идеей. Она не могла не заметить, что различные предметы одежды — разбросаны по всему дому, как видно, для того чтобы натянуть их в любой момент, как появится посторонний.

— Хотя, если это окажется кем-то, кого мы не желаем видеть, — подтвердила Надин, — мы так и останемся в другом своем обличье и не станем обращать на него никакого внимания.

Учитывая размеры этого «другого обличья», Вики могла побиться об заклад, что у вервольфов не бывает неприятностей с нарушителями границ.

Вики сидела напротив самого большого из трех кухонных окон. Перед ней открывалось неухоженное пространство лужайки, ветхое строение, оказавшееся гаражом, а за ним — скотный двор. Льдинка и Ураган растянулись под огромной ивой в центре лужайки. Пока Вики наблюдала за ними, Ураган поднял голову и зевнул. Он медленно встал на ноги, потянулся и энергично встряхнулся, его темный красновато-коричневый мех засверкал, переливаясь сверкающими пятнами света на раннем утреннем солнце. Потом обнюхал Льдинку, не обращавшую на него никакого внимания. Полуприсев, подсунул морду под ее челюсть и подтолкнул. Та продолжала его игнорировать. Ураган проделал всю процедуру снова. На третий раз Льдинка изогнулась, обратилась, и Роза обхватила его морду обеими руками.

— Мы находимся в конце очень длинной подъездной тропинки к дому, — предупредила Надин вопрос Вики. — Его нельзя увидеть с дороги и, за исключением доставки почты, почти никто не пользуется этим путем, кроме нас.

На лужайке Льдинка дважды увернулась от брата, и, обогнув дерево, скрылась из виду.

Звук царапающих линолеум когтистых лап возвратил внимание Вики к дому, но это был всего лишь Тень, спускавшийся с лестницы в кухню. Он сел перед холодильником, поцарапал лапой дверь, затем обратился, чтобы открыть ее.

— Ма, там нет никакой еды.

— Не смей держать дверь холодильника открытой, Дэниел.

Мальчик вздохнул, но послушно закрыл ее, и Вики поразилась, насколько универсальны могут быть некоторые типы поведения…

— Если ты голоден, почему бы тебе не отправиться в амбар и не поохотиться на крыс?

… и как парадоксальны могут быть другие.

Дэниел снова вздохнул и расслабленно прислонился к материнскому плечу.

— Не знаю, настолько ли я хочу есть, чтобы ловить крыс.

Надин улыбнулась, сдвигая ему волосы со лба.

— Если поймаешь одну и не захочешь ее съесть, можешь принести мне.

Это предложение, очевидно, разрешило все проблемы, так как именно Тень положил обе передние лапы на колени Надин и лизнул ее лицо языком, прежде чем выскочить из дому. Сетчатая дверь, как заметила Вики, была навешена таким образом, что открывалась в обоих направлениях, а также не имела задвижки, что легко позволяло отворять ее толчком носа или лапы.

— Они так быстро растут, — размышляя вслух, сказала Надин, на лету поймав муху.

На одно ужасное мгновение, когда представление о крысах в амбаре все еще ее немного беспокоило, Вики испугалась, что Надин собирается проглотить муху, но доминирующая самка только раздавила ее и швырнула на пол. Принимая в расчет все увиденное, Вики пришла к заключению, что не слишком опрятное ведение домашнего хозяйства позволяет легче управляться с домом. Вики согнала муху с края собственной кружки и постаралась не обращать внимания на ненужные предрассудки. «Крысы. Правильно. А если мне не удастся ничего съесть до заката, может быть, Генри пригласит меня в „Макдональдс“».

— У Льдинки будет первая течка этой осенью, — продолжала Надин тем же тоном, вытирая руки о подол юбки, — и Питер тогда должен будет уйти из дома.

— Должен будет уйти? — Сзади, на лужайке, Тень гонялся за пушистым кончиком хвоста Урагана.

— Слишком рискованно ему оставаться. Возможно, мы отправим его уже в начале сентября.

— Но…

— Когда у Льдинки начнется течка, Ураган начнет сходить с ума, пытаясь добраться до нее. Лучше, если самцов удаляют подальше от самок из того же помета — их близнецов, когда они становятся взрослыми. — Ее голос слегка дрогнул, когда она прибавила: — Близнецов нашей породы связывают очень прочные узы.

— Роза рассказывала мне что-то подобное.

Вики провела пальцем по краю кружки, отнюдь не уверенная, что следует говорить о чем-либо, напоминающем о смерти Сильвии. Боль, отразившаяся в потемневших глазах Надин, была настолько глубоко личным чувством, что выражение сочувствия могло быть принято за неуместное вторжение.

Надин постучала костяшками пальцев по столу.

— Оборотни относятся к смерти как к естественному завершению жизни, — сказала она, уловив сомнения собеседницы. — Наша скорбь носит особый характер и, как правило, скоро проходит. Джейсон был моим братом, и мне недостает его, но с утратой своего близнеца я чувствую себя так, словно лишилась части самой себя.