Надвигается беда - Рэй Брэдбери

— Оживай! — гудит вокруг.

— Оживай! — кричат грозовые разряды.

— Оживай! — вопит м-р Дарк, и слышит его толькоДжим, читающий по губам. Вилли тоже понимает: воля м-ра Дарка толкает старца,пытается пересоздать его заново, отодрать душу, растопить восковой дух.

— Он же мертвый! — Нет, никто не слышит Вилли, какни надрывайся, как ни перекрикивай грохот молний.

— Живой! — Губы м-ра Дарка причмокнули. Живой!Оживает. Он передвинул переключатель в последнюю, крайнюю позицию. Жив! Где-тонадсадно выли динамо-машины, скрипели, визжали, выдавливая дьявольскую энергию.Свет стал бутылочно-зеленым.

— «Мертвый! Мертвый!» — думал Вилли.

— «Живой! Живой!» — кричали машины, вопили огонь имолнии, выкрикивали глотки орды сине-багровых тварей, усеявших разрисованноетело.

У старца встали дыбом волосы на голове. С ногтей стекали напол искры. Зеленый горячий огонь трепетал возле сомкнутых век.

Человек-в-Картинках наклонился над старым-престарым,мертвым-премертвым человеком. Стаи зверей тонули в поту на груди. Рука старантулом рубила воздух, задавая ритм: жи-ви! жи-ви!

И старец ожил. Вилли взвыл дурным голосом, но его никто неуслышал. Все неотрывно следили за тем, как медленно, под напором электрическогопламени поднимается мертвое веко.

Уродцы разинули рты. Где-то рядом маялся Джим. Вилли не глядяпоймал его за локоть и почувствовал крик, отдававшийся в костях. Губы старикаприоткрылись. Между зубами мечется и шипит синий огонь. Человек-в-Картинкахуменьшил ток. Повернулся. Картинно припал на колено и вытянул руку.

Там, в кресле, у старика на груди чуть шевельнулась рубашка.Словно осенний лист ворохнулся под тонкой тканью.

Уродцы разом выдохнули.

Старец вздохнул.

«Да, — подумал Вилли, — это они дышат за него, ониделают его живым». Вдох, выдох, вдох, выдох. Да ну, это не по правде. Он же несможет ничего сказать, сделать.

— Теперь легкие, так, так, — прошелестел чей-тоголос за спиной Вилли.

Кто это? Пыльная Ведьма в своем стеклянном гробу? Вдох.

Уродцы перевели дух. Выдох. Их плечи поникли. Губы старцазадрожали.

— …теперь сердце бьется… раз, два, раз, два, так.

Опять Ведьма? Вилли не мог заставить себя оглянуться.

Возле ключицы старца запульсировала жилка. Правый глазоткрылся полностью, замер, как сломанная фотокамера. Зрачок казался бездоннойдырой. Но он теплел с каждой секундой. Зато мальчишки внизу холодели.

Вот древний и ужасно мудрый кошмарный глаз ожил нафарфоровом лице, а откуда-то с самого дна противный племянничек уже разглядывалуродцев по стенам, санитаров, полицейских и… и Вилли.

Вилли видел себя, Джима — маленьких, крошечных, отраженных вэтом единственном глазу. Он затаил дыхание. Если старец моргнет, два отражениябудут раздавлены чугунными веками!

Человек-в-Картинках повернулся к зрителям и ослепительноулыбнулся.

— Джентльмены! И вы, мои юные друзья! Перед вамичеловек, живущий с молнией!

Один из полицейских рассмеялся и снял руку с кобуры. Виллишмыгнул направо. Глаз тотчас же последовал за ним. Вилли юркнул налево.Скользкий взгляд преследовал его неотступно, губы мумии дрогнули и пропустилизвук. Кажется, он долго блуждал в недрах окаменелого тела, прежде чем проложитьдорогу на волю.

— Бла-го-да-рен-ннн.

Слова проваливались обратно в глубину.

— Благодарен-ннн…

Полицейские с улыбками переглянулись

— Нет! — снова выкрикнул Вилли. — Он же неживет. Если выключить ток, он опять будет мертвым! — Он сам зажал себе ротрукой. «Господи! — подумал он. — Что это я? Я ведь хочу, чтобы оножил, ожил и простил нас, отстал от нас! Но, Господи, еще сильнее я хочу, чтобыон умер, чтобы они все тут поумирали. Ну что они меня пугают? У меня же отстраха в животе клубки какие-то катаются… как кошки…»

— Простите меня, — прошептал он.

— Не за что! — воскликнул великодушный м-р Дарк.

Уродцы суматошно моргали и таращились. Что там дальше с этоймумией в холодном испепеляющем кресле?

Щеки старца запали, внутри что-то булькало.Человек-в-Картинках снова дернул рубильник. Поток электричества с шипениемпробежал по дряхлому телу. М-р Дарк бешено ухмыльнулся и вложил в безвольнуюруку стальной меч. Открылся второй глаз, быстро, как дырка от пули, тут женащупал Вилли и уже не выпускал больше.

— Я сссмотрел — шипели губы мумии, — мальчишкишатаются у шатра.

Пересохшие мехи быстро наполнялись, потом, словно проткнутыешилом, отдавали воздух со слабым всхлипом.

— Мы… ремонтировали и я прикинулся мертвым…

Снова пауза, чтобы глотнуть кислородного эля, электрическоговина.

— Я свалился, как будто умер… они завизжали… ибежать! — Старик засмеялся. Он выдыхал каждый звук отдельно: — Ха! —пауза — Ха! — опять пауза — Ха!

Электричество обметало шелестящие губы.

Человек-в-Картинках деликатно покашлял.

— Джентльмены, представление утомило мистера Электрико…

— Да, конечно, — спохватился один изполицейских. — Извините за беспокойство, — он тронул фуражку, —отличный номер!

— Прекрасно, — одобрил один из санитаров.

Вилли вытянул шею, пытаясь посмотреть на санитара,сказанувшего такое, но Джим застил.

— Наши юные друзья! — провозгласил м-рДарк. — Для вас — дюжина свободных посещений. — Он что-то протягивалребятам.

Ни Джим, ни Вилли не тронулись с места.

— Ну? — подтолкнул их полицейский.

Вилли неуверенно коснулся разноцветных билетиков, но тут жеотдернул руку, услышав: «Ваши имена?»

Полицейские перемигнулись. Молчание. Уродцы наблюдают.

— Саймон, — произнес Джим. — Саймон Смит.

Рука м-ра Дарка, держащая контрамарки, сжалась.

— Оливер, — проговорил Вилли. — Оливер Браун.

Человек-в-Картинках с шипением втянул воздух. Уродцы постенам вдохнули. Общий вздох, казалось, разбудил м-ра Электрико. Меч у него вруке дернулся. От острия на плечо Вилли посыпались искры. Потом маленькаямолния скакнула к Джиму. Полицейские расхохотались. Глаз старца злобно полыхал.