Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова

– Нашла? – перебил Герман, а Лиза с удивлением отметила его неподдельный интерес.

– Пока нет. По крайней мере, показав нам медальон с женским портретом, только попросила о помощи. При этом имея в виду Шурку, скорее даже как переводчика.

– То есть на следующий день твой друг с фрау Мартой должен был отправиться куда-то на поиски? А ее убили? А медальон?

– Его унес Шурка, – мрачно выдавила Лиза, уже понимая, что зря распинается, все равно складного рассказа не выходило. – Он его спрятал, а его кто-то украл.

– Лиза, я мало что понял… но что тебя лично беспокоит? Эта убитая женщина – совсем посторонний тебе человек. Почему ты так переживаешь?

– Да не в ней дело! Шурка сбежал! Понимаешь, он не врал мне никогда! Мы вместе с раннего детства, живем в соседних квартирах, про нас все говорят – «не разлей вода». Я ему доверяла, а он!

– Ты его любишь? – тихо спросил Герман, а Лиза удивленно посмотрела на него.

– Люблю? Конечно! Он мне брат, хотя у нас и родители разные… вот где он сейчас? Почему сбежал? Следователь Беркутов, мой биологический отец, как выяснилось, считает, что он что-то скрыл от него. Ааа… я же не сказала – Шурка теоретически мог убить фрау, потому что был в квартире рано утром до меня!

– Почему же его не арестовали сразу?!

– Так он не убийца. Изучили записи с камер наблюдения – там везде понатыкано, есть даже скрытая напротив двери квартиры! Видно, что еще какой-то мужчина зашел до него, а вышел после. Но все равно, Шурка о чем-то умолчал, теперь испугался и где-то прячется.

– Возможно, видел убийцу? – Герман озвучил догадку, что осенила ее вчера после Шуркиного бегства. Отцу она ничего не сказала, посчитав версию слабой – как убийца его отпустил в таком случае? Почему не отправил вслед за Мартой?

– Вот и я так думаю. Может быть, и не видел, но предположил, что тот еще в квартире, поэтому и сбежал. Он был напуган до смерти! Это было заметно на видео.

– Что, такие четкие записи? – перебил ее Герман. – И убийцу видно? Кстати, его ищут?

– Конечно, ищут! – ответила она, не отвечая на первые вопросы Германа. – И Шурку ищут, а я даже помочь не могу! У него и друзей-то нет…

– Ты не думала, возможно, он у женщины.

– У какой женщины?! Шурка?! Да что ты! Единственное любимое женское имя у него – Клава, то есть компьютерная клавиатура. А, ну еще Мышь! – рассмеялась Лиза, но, заметив скептическое выражение лица Германа, задумалась. Шурка не целыми днями у нее на глазах! И в универе проводит только полдня. А домой в последнее время возвращается позже ее… Получается, Герман высказал не такую уж бредовую мысль?

– Лиза, он не маленький мальчик. Вы ровесники? Вот видишь. Поверь, в этом возрасте девственников практически не бывает, – улыбнулся он, а Лиза почувствовала, что краснеет. – У тебя телефон в рюкзаке поет, ответь…

– Спасибо, – Лиза торопливо достала мобильный. – Да, мама. Нет, я не дома. Что?! Какой ужас… я скоро буду, мам.

– Что-то случилось? – Герман дотронулся до ее руки.

– Ларису, горничную, что работала до меня в квартире, муж избил до смерти. Она вышла за него недавно совсем, уехали в Краснодар. Шведов, хозяин квартиры, – ее дядя. Это он сейчас звонил маме, Лариса скончалась в реанимации только что. Отвези меня домой, пожалуйста, Герман, – ей было все равно, понял ли он хоть что-то из ее сумбурного рассказа.

– Да, конечно, – ответил тот, подзывая официанта.

Юлия приказала накрыть к чаю в малой гостиной на троих – звонил Максимилиан, обещал приехать к семи часам. То, что ровно в девятнадцать ноль-ноль позвонит в дверной колокол Петер Шульц, она не сомневалась.

Поверенный Марты ей не нравился своей показной спесивостью, тем более она знала, что он сын мелкого фермера на землях Эрбахов. Но, получив образование, крестьянский сын возвысился в собственных глазах, а теперь пытался убедить в своей исключительности всех окружающих. Юлия открыто посмеивалась над ним, но принимала на равных – в отличие от него, о своем происхождении помнила.

Шульцу было чуть больше шестидесяти, но из-за грузной фигуры и небольшого роста он казался старше. Кроме того, от предков ему достались и топорные черты лица. Широкие скулы с редкой порослью бакенбард, нависающие низко дуги бровей, узкий лоб и широкие ноздри вызывали в ней отвращение. Юлия едва сдерживалась, чтобы не шарахнуться в сторону, когда тот слишком близко подходил к ней во время разговора. А такая привычка у него имелась – вторгаться в чужое личное пространство. Он считал, что таким образом создает обстановку для доверительной беседы. Возможно, с кем-то такое и срабатывало, в ней же лишь зарождалось противоположное чувство – настороженность.

Шульц был многословен и суетлив. Можно было общаться с ним час-два, а информации получить на выходе лишь крупицы. Но поверенным он был грамотным, интересы старого Эрбаха, Марты и, впоследствии, мужа Юлии отстаивал грамотно, собирая в отдельную папочку даже сплетни из желтой прессы (по собственной инициативе!). Как-то она задала ему вопрос – зачем? На что тот ответил, что врага нужно знать в лицо.

Конечно, сегодняшний разговор с Шульцем может ничего не прояснить, но попытаться расспросить можно, тем более что Петер сам напросился на поездку с сыном в Россию.

Юлия была уверена, что знает обо всех объектах наследования за Мартой: родовой замок, оставшиеся от огромной коллекции не самые ценные картины, перстень с печатью фон Эрбах и несколько голландских гобеленов из спальни матери Франца Гертруды Гаубе. «Марта наверняка завещала все Максимилиану, меня она терпеть не могла», – Юлия бросила взгляд на каминные часы – до визита Петера Шульца осталось двадцать минут.

Он был точен, как всегда. Живо передвигаясь на коротких ножках, приложился к ее руке и, повинуясь приглашающему жесту, опустился на стул. Губы растянулись в улыбке, но глаза остались холодными. «Рыба! Нет, жаба! Скользкая и противная», – брезгливо подумала Юлия, улыбнувшись в ответ.

– Петер, не буду утомлять вас долгим ожиданием, скажу прямо – я позвала вас для того, чтобы задать несколько вопросов.

– Я уже это понял, – склонил голову набок Шульц, еле заметно ухмыльнувшись. – Если вопросы касаются наследства Марты Эрбах, то могу лишь сказать, что завещания она не оставила. Впрочем, вы и сами могли об этом догадаться.

– Нет, вопросы наследования меня не интересуют, – она сделал вид, что совсем не удивлена, хотя отсутствие документа показалось странным. – Я сегодня разбирала бумаги мужа и нашла много любопытного.

– Что же именно? – насторожился Шульц, а Юлия удовлетворенно усмехнулась: как она и предполагала, он не мог не знать о наличии темных пятен в родословной Эрбахов.

– Я бы хотела дождаться Максимилиана, он вот-вот подъедет. А пока – пейте чай, Петер, – добавила она просто, уже с открытой насмешкой глядя на поверенного – тот заметно растерялся.