Старый пёс - Александр Щеголев

Информацию убирали со всех возможных носителей, будь то электронная память, бумага или человеческий мозг. Никакой разницы для уборщиков не было.

Суки.

* * *

— Может, на «ты»? — предложил я Мише. — Понимаю, уважение, то-сё, я как бы старше… Но так проще.

— Я и сам думал сократить дистанцию, но стеснялся, — скокетничал он.

Опер стеснялся… Да опер ли ты после этого? Врёт, конечно. Не стеснялся, а просто ему совершенно пофиг, как нам друг к другу обращаться. Мне, собственно, тоже.

Разговор был в кондитерской за стоячим столиком. Оказывается, такие ещё сохранились. Я спросил Мишу, почему он не лезет из кожи вон в поисках убийцы Льдовой, а точит лясы с подозрительным типом, у которого даже паспорт липовый. Он ответил, что на Никитский бульвар сейчас и без него сбежалось полМУРа и четверть Следственного комитета, а «подозрительный тип», возможно, тот единственный человек, с которым имеет смысл говорить о деле. При этом Миша очень ненавязчиво взял мой новый паспорт (я и сам не понял, почему отдал ему ксиву) и с восторгом полистал, приговаривая: «Супер… супер… не знал бы, что фальшак, не раскусил бы…». Вернул мне документ со словами, мол, а давай оформим гражданина Чухова как позывной для секретного сотрудника, настоящая фамилия которого — Есенин. Это шутка, осведомился я. Может, шутка, ответил он. Может, и нет, надо обмозговать. Прежняя-то личность, Сергей Дмитриевич Есенин, абсолютно подлинная, созданная мастерски и существовавшая два с половиной десятилетия. Почему бы ему не быть агентом? Учитывая, что Ушаков формально мёртв, этот путь попроще… Я чуть не сорвался. Путь он ищет, даосист… Однако, глядя оперу в глаза, понял, — не издевался он, а всего лишь пытался решить мою проблему. И тогда я сказал ему: тебе виднее, где бред, а где дао. Мне требуется лично осмотреть и пощупать всё, связанное с последними событиями, лично обойти кучу мест, и чтоб никто нигде не останавливал. Нужно побеседовать с людьми, причём, чтобы со мной разговаривали, а не посылали в известном направлении… Сейчас это называется «пешее эротическое путешествие», поведал мне Миша и подытожил: о том и речь! Обещали — решим вопрос…

— Вернёмся к реальности, — сказал я. — Лёня Вошь на воле?

— Это ведь ты его закрыл в девяносто девятом? И вдруг такие вопросы.

— Не гони беса, майор. Я, конечно, идиот, но не дурак. Что там у вас за грязь?

Опер скривился.

— Ладно… Мутная история. Три года назад за Лёню вписались крупные адвокаты — те, что из золотой своры. Якобы открылись новые обстоятельства. Два года назад была назначена новая психиатрическая экспертиза, которая, в противовес старой, признала Лёню невменяемым. В результате его перевели в психушку, в Сычёвку, где он уж полтора года под интенсивкой. Он там овощ, Сергей. Я сразу отзвонился шефу, попросил проверить твои глюки. Из больницы доложили, что Леонид Вошь болен и его усиленно лечат.

— Отправь кого-нибудь в Смоленск, пусть лично убедятся. Надо своими глазами увидеть, Миша.

— Не дай бог, ты прав…

— И хорошо бы последить за тем подъездом, где я его видел. Не испарился же он! Возможно, там есть нычка. Значит — объявится.

— Согласен. И в Смоленск людей отправлю, и в подъезде глаза подвесим, раз уж такие подозрения. Но если ты прав, мы знаем, кому этот отморозок понадобился на воле.

— И?

— Рефери.

— Тому самому, с чьей подачи за мной вчера следили?

— Тому самому.

— Так, — сказал я, потягиваясь. — Чувствую, мы подошли к главному.

— Подошли. Спрашивай, отвечу, на что смогу.

— Почему ты добиваешься, чтобы я копался в этом дерьме? Ты вообще зачем меня выдернул из деревни, Миша? И не надо снова про то, что, типа, Радик был мне другом.

— Есть основания подозревать, что левые инкассаторы, на которых кто-то напал, были связаны с Рефери. Вероятнее всего, это его броневик сожгли, он и есть настоящий перевозчик.

— Какие основания?

— Рудаков об этом ещё не знает, имей в виду. Информация добыта оперативными методами…

— Которые Игорю бы не понравились, понимаю.

Я — не он.

Михаил коротко засмеялся.

— Ты свой… Фишка в том, что водитель броневика и те два охранника, которые ехали внутри, скрылись. Упустили мы их. А все данные на них липовые: имена, адреса. Хотя в охранной конторе «Верность» они формально числились. Вопрос: кто такие, от кого? Пришлось надавить на эту сраную «Верность», и один хрен оттудова раскололся.

— Под пыткой?

— Ну так, символически, все живы… Короче! Схема такая: Рефери платит руководству — фирма исполняет, то есть легально прикрывает перевозку, ни о чём не спрашивая и помалкивая. При этом никаких личных встреч с нанимателем. Живьём они видели только этих самых лжеохранников и водилу. Ночные рейсы вроде позавчерашнего случались у них регулярно, не реже раза в месяц. Причём никогда так, чтоб единично: либо две ночи подряд катается броневик, либо даже три ночи подряд. Потом — пауза. Маршруты каждый раз разные, но что под их брендом возят, откуда и куда, в фирме и вправду не знают, факт.

— Какие-нибудь мероприятия с ними планируешь?

— Да брось! Кому они теперь нужны, спалившись? Использованный гондон. Рефери, если не дурак, к «Верности» на пушечный выстрел не подойдёт.

— Что с мужиком, который вёз кейс? Он-то уж точно всё знает. И, кстати, сам кейс где?

— «Ойло-Союз», Сергей, это очень серьёзно. Это такой уровень, что… А мужик, напомню тебе, начальник ихней безпеки, к нему пока нет доступа. Понять бы, что ИХ связывает с Рефери — это да. А также — что всё-таки везли в броневике. Такие акулы, как Ойло, по мелочи не жрут. Ну а вскрытый кейс забрали в тот же день. Ортис успел поковыряться с ним немного, выяснил кое-что любопытное. Там не просто кейс, а спецустройство — жутко наворочанное… Ты поговори с Витей сам, а то, боюсь, перепутаю осциллятор с дефлоратором.

— Главное, не перепутать прокурора с прокуратором. Меня терзает вопрос, что я ему сделал, этому вашему Рефери? Лично я? Зачем он пытался приделать мне «ноги»?

— Потому тебя и выдернули, как ты выразился. Так легло, что у вас обоих личный интерес друг к другу, и у тебя, и у этого мафиози. Видишь ли… Рефери — кто-то из банды Бассурманова. Из оставшихся в живых, но с новым погонялом.

— Опа… Ошибки нет?

— Подтверждения пока только косвенные. Известно, например, что это он в своё время обеспечил похороны и самого Босса, и всех погибших корешей Босса. Чуть ли не сектор выкупил, кстати, на Кузьминском кладбище, такое совпадение. С тех пор на всех бандюковских могилах — свежие цветы, а местные могильщики получают от Рефери бабки, чтобы там всё было чисто и прибрано… В общем, нужна полная уверенность. Редкостно осторожный и хитрый тип. Фотографий его нет, никто в лицо его не видел, об особых приметах и не мечтаем. Опять же по косвенным данным, Рефери — худощавый мужчина лет пятидесяти или чуть старше. Один тип, которого мы взяли прямо на горячем, проговорился, что есть у Рефери такая занятная особенность: вместо «до свидания» он всегда говорит «живите». Шутка чёрного юмора. Этот тип, который проговорился, кстати, повесился в тюрьме. Думаю, с чьей-то помощью. Что касается Рефери… Может, он ходит среди нас и посмеивается? Может, я каждый день встречаю эту тварь в МУРе? Жить не могу с такими мыслями… Сергей, поймите! Кто лучше вас знал «банду чемпионов»? Нет на Земле лучшего спеца! Вы ж их всех и каждого не то что в лицо — по запаху учуете, по голосу, по походке…