Алита. Боевой ангел - Пэт Кэдиган

– С какой стати ты переводишь свой талант на… этот выгоревший кусок уличного дерьма? – осведомился Вектор и делано, безрадостно рассмеялся. – Он ни на что не годен и никому не нужен.

– Думаю, для кого-то он важен, – указала Кирен. – К тому же, это мое и его личное дело.

Вектор выпрямился. С его ростом было нелегко смотреть на нее свысока, но он попытался.

– У нас – серьезный бизнес, – своим самым нравоучительным тоном изрек Вектор. – Прекрати тратить время зря. Гревишка – мусор. Сними, что можешь, остальное – на помойку.

Кирен уставилась на Вектора, собираясь послать его подальше вместе с его самоутверждением, – но запнулась. Гревишка вдруг замолк. И слава богу, но его лицо стало на удивление спокойным и сосредоточенным. Кирен это очень не понравилось. Странный, ясный, неприятно проницательный взгляд.

– Скажи, Вектор, тебе нравится твоя работа?

Очень вежливый, спокойный голос, но у Кирен будто мороз по коже. А Вектор потупился, сжался. Кирен никогда не видела его таким. Если бы его сейчас увидели подчиненные, он растерял бы авторитет.

– К-к-кто говорит? – запинаясь, промямлил он.

– Ты прекрасно знаешь кто, – отчеканил чужой, завладевший Гревишкой. – А если тебе нравится твоя власть, комфорт, привилегии и все удовольствия, сопровождающие их…

Не-Гревишка взглянул на Кирен, и та возненавидела его вдвое против прежнего.

– В общем, если не хочешь потерять все это, лучше послушай доктора Кирен. Бизнес есть бизнес, но что именно его составляет, решаю я. И если я говорю, что мое личное дело касается тебя, ты уж прислушайся.

Темно-коричневая кожа Вектора посерела. Он что, сейчас упадет в обморок?

Вектор прокашлялся:

– Нова, простите, пожалуйста, я не узнал вас…

Где прежнее высокомерие? От него не осталось и следа. Смиренный Вектор. Вот это зрелище.

– Чем мы можем быть вам полезны?

Нам? Неужели Вектор готов разделить ответственность с ней? Невероятно! Кирен никогда бы не подумала, что он на это способен. Может, шутит? Нет, шутки – это точно не про Вектора.

– Гревишка мне как сын, – мрачно произнес Наблюдатель Нова. – Кто сделал это с ним?

Вектор уставился на нее: вот и кончилось «мы». Она оперлась о стол, чтобы не упасть. От мыслей о твари, вселившейся в голову Гревишки, Кирен стало дурно.

– Это сделала девочка-киборг, – сообщила она, – причем маленькая девочка. Посмотрите.

Она указала на точки ударов на изувеченном теле киборга.

– Такие повреждения требуют исключительной силы. Я не могу представить, как в крохотном теле можно уместить такую мощь.

Угнездившееся в Гревишке существо грубо, зловеще рассмеялось.

– Дело не в телесной силе, а в силе разума, управляющего телом, – с холодной ненавистью произнес Нова. – Эта маленькая кибердевочка знает боевые техники панцер кунст. Ее нужно остановить. Восстановите Гревишку. Сделайте его лучше, сильнее, смертоноснее. Пусть он доставит ее мне… Мертвой.

Глаза Гревишки помутнели, уродливое лицо исказилось в гримасе боли, нижняя часть киберядра снова скорчилась.

– Ушел, – едва не обмякнув от облегчения, произнесла Кирен.

Она стала демонстративно готовиться к работе, думая, что если Вектор не уберется сам, придется попросить его. Но он подошел и встал перед ней.

– Я не ушел, – сообщил Нова. – Я перезагрузился.

Голос Вектора стал чужим, жутким. Кирен с трудом подавила желание отпрянуть. Присутствие Новы в разуме Вектора казалось немыслимо кошмарным. Она заставила себя выпрямиться и расправить плечи, уставилась в точку между бровями. Пусть Нова думает, что Кирен смело глядит ему в глаза.

– Доктор, я никогда не сомневался, что вы – очень умная женщина, – мягко выговорил Нова. – Потому я делаю вам предложение: если вы исполните то, что нужно мне, – когда исполните, я дарую вам судьбу, которой вы жаждете.

Наконец-то! Вот оно, единственное, что так долго хотела услышать Кирен. Столько слов для простого, краткого и понятного…

– Залем. Вы вернете меня в Залем!

– Сейчас я именно там, – сказал Нова с беззаботной прямодушной жестокостью, свойственной власть имущим. – Закрыв глаза здесь и открыв там, я выйду наружу, к западной обзорной платформе, и посмотрю на закат. Кирен, вы помните закаты Залема? Последние лучи солнца, когда остальной мир погружен во тьму.

Кирен посмотрела прямо в глаза Нове, в черные провалы его зрачков, желая, чтобы Наблюдатель ощутил силу ее взгляда и духа, ее желание, готовность ни перед чем не останавливаться.

– Я полностью в вашем распоряжении, – пообещала она.

Нова вдруг вытянул руку, схватил Кирен за шею и притянул к себе, ко рту Вектора, ее губы; сунул глубоко в ее рот язык Вектора, совершая отвратительно грубый, сладострастный поцелуй. Он походил на укус змеи: жестокий, равнодушный, нечеловеческий.

Когда Нова наконец отстранился, он ухмыльнулся и изрек:

– Запечатано поцелуем[10].

Дрожа, Кирен отпрянула и вытерла помятые губы рукой. Какое мерзкое ощущение во рту! Гнусность. Наверное, от памяти о ней никогда не избавишься. Глаза Вектора задрожали, закатились, он упал на колени и завалился бы набок, если бы Кирен не схватила его за плечи. Он сконфуженно, растерянно посмотрел на нее, так беспомощно, что она почти пожалела его. Но затем злорадно подумала: «Что, ублюдок, тебе понравился мой мир? А со мной так каждый день моей жизни».

Она приподняла его подбородок и заглянула в глаза:

– Вижу, ты пришел в себя. Не будешь ли настолько любезен – не расскажешь мне, с чем – или с кем – я только что заключила сделку?

– Это Наблюдатель, жучок, расположенный в голове – ответил Вектор.

Он оперся руками о бедра, выпрямился, встал.

– И молись своему богу, чтобы у нас получилось сделать то, что он хочет.

Опять «мы». Это оговорка, или он и в самом деле желает, чтобы она поверила? Чтобы решила, будто они в этом деле вместе?

– Чем сильнее и могущественнее я сделаю Гревишку, тем труднее его будет контролировать, – заметила она.

– Контролировать? – повторил Вектор и невесело рассмеялся. – Какой контроль? Пусть убивает.

Он поправил одежду, смахнул с лацкана воображаемую пылинку.

– Давай, за работу.

Он развернулся и вышел. Глядя ему вслед, Кирен подумала, что это точно Вектор, которого она знала и не любила.

* * *

Алита все обходила и обходила столб с объявлениями о розыске и наградах, петляя между прохожими, пытаясь рассмотреть все экраны и листки бумаги. Идо вздохнул. Он много раз говорил ей, что против ее выходов в ночной город, пусть и в его сопровождении. Но Алита настояла. Она упорно хотела сама увидеть объявления о наградах. Ее воля, она бы обошла все городские столбы с объявлениями.