Логово змея - Борис Руденко

– Шеф, а может, в самом деле перекур устроим? – предложил один из «спортсменов» – Ленчик. – Мокрые же все насквозь. Разложим костерок, обсушимся. А с утра по свету и двинем.

Драч собрался было его осечь, но тут опять вмешался Донгаров.

– Он правильно тебе говорит. Ждать лучше здесь. Там, внизу, пойдем через болото. В болоте ночевать будет еще хуже.

Скрепя сердце, Драч вынужден был согласиться. Пока Семен разводил костер, остальные наскоро строили под руководством Донгарова шалаш из лапника. Просушка у них получилась весьма условная: скоро вновь пошел густой дождь, заливший костер. Они залезли в шалаш, устраиваясь на мокрую ночевку. Надо сказать, что шалаш Донгаров сделал качественно. Тут, конечно, было сыро и холодно, как снаружи, но вода сверху почти не текла. Поколебавшись немного, Драч пустил по кругу фляжку с водкой, наказав пить не более одного глотка. Глотки, правда, у его команды получались в полстакана, когда фляжка завершила круг, водки в ней оставалось совсем на донышке.

Но свою задачу алкоголь выполнил, создав на время иллюзию тепла. Драчу даже удалось проспать некоторую часть ночи, хотя, когда Донгаров его разбудил, он почти не чувствовал своего тела и с ругательствами долго прыгал на месте и размахивал руками, восстанавливая гибкость членов. Примерно те же ощущения испытывали и остальные. Перекусив в сухомятку, двинулись цепочкой в тайгу.

– Слышь, бригадир, – спросил у Драча Ленчик, – правда буровят, что этот геолог золотишко нашел?

Несмотря на то, что говорил он негромко, его услышал Авдей и Семен и подошли поближе.

– Вроде того, – неопределенно ответил Драч.

– Зачем же они его заказали? – удивился Ленчик. – Его же сперва поспрашивать нужно: где, чего и все такое.

– Ты его сначала поймай.

– Поймаем, без вопросов! – подхватил разговор Авдей. – Но поспрашивать в самом деле нужно. Потом можно и замочить, только пусть скажет, где голдец лежит.

По правде говоря, Драч и сам склонялся к такому варианту, несмотря на то, что задание Шаврова исчерпывающе формулировалось, как ликвидация геолога. Но просто так проходить мимо лежащего где-то неподалеку богатства Драч не желал.

– Поспрашиваем, – пообещал он. – Обязательно поспрашиваем. Догнать только нужно…

Едва спустились с сопки, попали в болото. Поросшая редким осинником почва отвратительно хлюпала под ногами, промоченный дождем тонкий слой дерна держал плохо, сапоги то и дело пробивали его, проваливаясь и застревая в жидкой грязи. Хорошо еще, что дождя утром не было. Дождя не было, но вместо него над болотом стояло облако гнуса. Даже противомоскитные сетки помогали плохо. Проникая сквозь малейшие щелки, гнус тут же забивался в глаза, уши, нос. Открытые участки кожи зудели от непрерывных укусов, болото казалось бесконечным. Когда они остановились для короткого отдыха на относительно сухом островке, Драч подошел к Донгарову.

– А что, другой дороги не было? – мрачно спросил он.

– Другая дорога есть, – немедленно ответил тот. – Но по ней нельзя идти.

– Это еще почему?

– Та женщина – ульгень, – сказал Донгаров. – Она нас услышит.

– Кто? – переспросил Драч.

– Ульгень, – повторил Донгаров и, насупившись, посмотрел ему в глаза. – Колдунья, по-вашему. Понимаешь?

– Что за бред! – скривился Драч. – Ты, Аким, кончай, на хрен, свои басни. Вот мы по твоей колдунье кружком пройдемся, так она сразу чутье потеряет.

Семен одобрительно заржал, его смех подхватили остальные.

– Женщину трогать нельзя! – обеспокоенно сказал Донгаров. – Ты обещал!..

– Ладно, ладно, – потрепал его по плечу Драч. – Не трогать – значит, не трогать… Долго еще идти?

– Скоро болото кончится. Потом легко идти будет. К полудню дойдем.

Действительно, вскоре они увидели впереди голубую стену леса, настроение у них немного поднялось. Идти по чащобе урмана было ничуть не легче, но здесь хотя бы гнус нападал не столь яростно и надоевшие сетки можно было поднять с лица. Изредка Драч сверял направление движения по компасу. Он не то что не доверял проводнику, но просто не понимал, как тому удается не сбиться с пути при полном отсутствии ориентиров и тускло-сером, затянутом плотными облаками небосводе. Драч был городским жителем и оставался им в душе, несмотря на разнообразную и богатую жизненную практику.

Но Донгаров действительно не сбивался, шел точно по азимуту, словно в теле его был зашит свой собственный компас. В какой-то момент Драч почувствовал, что путь их снова пошел вверх по склону.

– Скоро избушку увидишь, – сказал, оглянувшись, Донгаров. – На сопку залезем, сверху хорошо будет видно.

Не слишком крутой подъем оказался изнурительно долгим. Даже «спортсмены», не упускающие случай похвастать физической кондицией, громко сопели под своими рюкзаками. Что же до Семена и Тихона – они отстали от остальных шагов на тридцать и прилагали отчаянные усилия, чтобы не потерять впереди идущих из виду. Драч тоже изрядно взмок, однако отставать от проводника не желал и упрямо переставлял ноги, глядя Донгарову в спину, исполняясь ненавистью к нему, к тайге, к Шаврову и этой паршивой работе…

Под ногами захрустели мелкие камни. Драч огляделся и увидел, что лес кончился, до вершины рукой подать. Ровная вершина сопки была покрыта реденьким кустарником и в одном месте обрывалась вниз довольно круто. Именно отсюда в отсутствие многометровых сосен, елей и лиственниц открывался обзор на лежащую под ними долину. Драч осторожно присел с Донгаровым на краю обрыва.

– Гляди! – Донгаров протянул руку, но Драч поначалу ничего не увидел, как ни старался.

– Вон конек крыши торчит, – показывал Донгаров. – Дым видишь? Печку топят. Значит, они точно там. Больше некому. Сейчас в тайге чужих людей не бывает. – Он помолчал немного и добавил: – Кроме вас.

Теперь Драч действительно увидел прозрачную синюю полоску дыма над деревьями. Охотничий азарт мгновенно проснулся в нем, заставив позабыть об усталости.

– Давай спускаться! – скомандовал он.

* * *

Что-то не так сегодня было с печкой – видно, давал себя знать дымоход, не чищенный ни разу с того момента, как его сложили. К тому же отсыревшие дрова шипели и решительно отказывались разгораться, дым из-под чугунной дверцы валил в избу, глаза у Глеба покраснели и отчаянно слезились. Чертыхаясь, он снова натесал топориком щепы, вытащил из печи сучья и сложил их наново. Хорошо бы сунуть под самый низ газетку, однако газеты в тайгу не доставляли, надо было обходиться тем, что есть.

Очередная попытка оказалась более удачной. Огонек, зыбко затрепетал на сухой лучинке, потом перебрался на соседние, поджег кусок бересты. Глеб затаил дыхание, осторожно подкладывая щепку за щепкой в занявшийся костерок. Пламя постепенно окрепло, в трубе загудел теплый воздух. Глеб облегченно вздохнул и закрыл чугунную дверцу. Теперь к возвращению Анны печка успеет достаточно прогреться.