Кланы Америки. Опыт геополитической оперативной аналитики - Константин Черемных

В католическом духовенстве было заметно и прорывалось на поверхность и противостояние Opus Dei, которому покровительствовал Иоанн Павел и вслед за ним Бенедикт, и Общество Иисуса, отодвинутое Opus от ведущей роли. Игра на этой ревности создала феномен Карло-Марии Мартини, иезуита-реформатора, выпившего немало бенедиктовой крови. С ним режиссеры пересолили: слишком проникшись «реформаторством», он отказался лечиться от рака и умер, как буддист Стив Джобс, не дождавшись, когда Бенедикта будут окончательно «валить», а соответствующего дублера выращено не было. Это был просчет.

Наконец, в лице кардинала Тарчизио Бертоне остракизму подвергалось Общество Святого Франциска Сальского, являющееся не орденом, а околоцерковной ассоциацией. Кардиналу, отвечавшему за хозяйство Ватикана, вменялось создание «салезианской мафии» — она же лигурийская по территориальному происхождению. Салезианцы активнее всего работали с молодежью — убрав это препятствие, режиссеры открывали дорогу харизматикам. Однако эта популярная ассоциация была не единственной: не меньшее влияние получили «Общность и освобождение» (джуссанианцы) и фоколяры. Этим феноменом режиссеры также пренебрегли. Это был еще один просчет.

Медиа-аудитории систематически внушалось, что католические храмы опустели, поскольку система ценностей, отстаиваемая традиционным католицизмом, устарела. Подобная агитация влияет на электорат политических партий. Паства — материал иного свойства: во-первых, она не разочаровывается по команде, на второсигнальном уровне, поскольку ее ценностные установки имеют историю воспитания; во-вторых, сами агитаторы, не являясь для нее авторитетами, только подстегивают сопротивление, когда покушаются на общий, а не индивидуальный внутренний мир. Член общины — не то же самое, что член «Единой России» или привычный «голосователь» за Демократическую партию США.

Пропагандистский образ заскорузлого, косного, обструкционистского сообщества разошелся с реальностью не только на уровне массы. Курия, вопреки почтенному среднему возрасту, обладала стратегическим мышлением. Теория вброса правдоподобной, но утрированной версии, разработанная Кеном Санстайном, обернулась против самих режиссеров. Уже во время голосования лондонская газета Telegraph дезинформировала общественность: утверждалось, что консервативные силы сплотились вокруг Одило Шерера, а Анджело Скола якобы утратил влияние. Между тем именно Скола продвигал аргентинца Хорхе Мария Бергольо. Не по этническому и не по орденскому принципу, а по многолетним братским связям в «Общности и освобождении» (Comunione e liberazione). Основатель этой ассоциации, Луиджи Джуссани, был равно авторитетной фигурой для Ратцингера и Бергольо: благодаря ему оба осознали, что Второй Ватиканский собор (1962–1965) с его смыслоразрушающими реформами был ни чем иным, как предисловием к так называемой молодежной революции 1968 года.

Почему консервативная Telegraph взяла на себя функцию «анти-Санстайна»? Для этого был резон. Когда режиссеры ради сокращения доли консерваторов в конклаве оперативно оклеветали ирландского кардинала Майкла О'Брайана, католики Британских островов остались без единого голоса в собрании. Да, Британия была родоначальницей букмейкинга, как и ипподрома. Но Британия не менее склонна к сбережению традиций, а кроме того, и в спорте очень значима не только командная, но и национальная честь. Изгнание О'Брайана было еще одним просчетом.

Избрание Бергольо оставило режиссеров без оружия. Он иезуит, но друг Ратцингера; он латиноамериканец, но не теолиберал; он консерватор, но не догматик; он этнический итальянец, но чужд римскому снобизму; он аскет, но привержен той ассоциации, которая изначально служила самым мощным «полком» Сильвио Берлускони. Выбор сделан так, что интриганам не за что уцепиться: ведущий орден сменился, а преемственность сохранилась; коррупционный имидж разрушен, а дворцы — на месте, и небрежение искусом оттого лишь больше заметно. Возраст? Мантра «омоложения» озвучивалась светскими критиками постоянно — но разве отец, не воспитавший сыновей, авторитетнее «молодого специалиста»? Кстати, в запасе у конклава был кардинал почти вдвое моложе — но столь же последовательный консерватор. Филиппинец Луис Антония Тагле останется в резерве — иезуитском в том числе.

Юджин Волох, ближайший коллега Кесса Санстайна, за несколько дней до конклава признал поражение, просчитав, по крайней мере, что «школа Сколы» одержит верх. Веб-ресурсы «учителей демократии» расписались в лояльности папе Франциску, оставив Барака Обаму наедине с провалившимся «черным Петром». Предсказание Святого Малахии не сбылось: ошибаются не только политологи, но и святые.

Неделей ранее родной брат Обамы проиграл на местных выборах в родной Кении. В этой стране 4 марта реформаторы тоже проиграли, казалось бы, верную игру. Там тоже сыграло роль сопротивление материала: президентские выборы католик-националист Ухуру Кениатта выиграл у евангелиста-глобалиста Райлы Одинга, и не помогли ни приговор Кениат-те от Международного уголовного суда, ни поддержка Одинги от Джефри Сакса и Кофи Аннана.

В одной из самых популярных книг моего детства «Приключениях капитана Врунгеля» упоминался некий диктатор, любивший высоко поднимать ногу на параде, которого так вверх ногами и повесили. Речь шла, как догадывались (при тогдашнем уровне образования) юные читатели, о Бенито Муссолини, но сегодняшний день навевает более свежие ассоциации.

«Ватиканская весна» была слишком высоким задиранием ноги для Барака Обамы. Еще один просчет Белого Дома состоял в том, что послевыборная ротация кадров, да еще совпавшая с дебатами вокруг секвестра, не добавляла ни «очков» самому Обаме, ни эффективности его внешнеполитическому аппарату.

Трио Джо Байдена, Джона Керри и Чака Хейгла должно было триумфально выйти на мировую сцену, придав вынужденным мерам бюджетных сокращений флер благосклонного миротворчества, камуфлирующий продолжение прежней политики несколько иным, менее затратным набором средств. Первым провалился Байден: секвестр по демократическому сценарию не прошел. Номинанту на пост главы Пентагона пришлось утверждаться дважды; как всегда бывает в таких случаях, в промежутке к номинанту пришли поторговаться внешнеполитически заинтересованные лица. Здесь можно верить армянскому радио: это было турецкое лобби, стремившееся уравновесить заведомую внешнеполитическую предвзятость как Керри, так и его преемника на посту главы сенатского комитета по международным отношениям Роберта Менендеса.

В свою очередь, новый госсекретарь должен был продемонстрировать дипломатический класс в ходе своего турне по Европе и Ближнему Востоку. Ожидалось: вразумление Англии, возвышение Франции и унижение Германии; оперативное решение сирийской проблемы; обезоруживание Ирана улыбкой, а Турции пренебрежительной гримасой; зажигание второй фазы «египетской весны» в пользу пантеиста эль-Барадеи.

Что из этого получилось? Практически ничего. Был ли этот провал запрограммирован? И да, и нет. Да — потому что можно было легко предвидеть реакцию Ирана на военно-морские учения арабских стран в Персидском заливе. Нет — потому что та же Telegraph решила разоблачить иранские атомные приготовления в Араке совсем не к месту: специально так, чтобы на встрече в Алма-Ате иранская сторона не пошла ни на одну уступку.