Местный обычай - Стив Миллер

— Нет, спасибо, — отрывисто бросила она, гордясь тем, что ее голос звучит резко и твердо.

Она отвернулась, не желая смотреть на него, и взяла свою рюмку.

— А!

Его рука — тонкие золотистые пальцы, один из которых украшало аметистовое кольцо мастер-купца, — легко легла на ее запястье, удерживая ее, разжигая пламя в ее груди.

— Я нанес оскорбление, — тихо сказал он, убирая руку. — Мое намерение было… совершенно иным, Энн. Пожалуйста. Что я должен сделать, чтобы восстановить между нами равновесие?

— Я не оскорблена, — солгала она и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза. — Я просто не хочу выходить за тебя замуж.

Разлетающиеся золотые брови выгнулись, красноречиво выражая неверие.

— Прости меня, — мягко проговорил он. — Но, помнится, радость, которую мы разделили совсем недавно, как и та, которую мы знали раньше…

— Разве я сказала, что не хочу с тобой спать? — огрызнулась Энн, злясь на него — и на себя. — Даже слишком, милый мой! Но похоть — это не резон для брака, как и… благонамеренность. И будь я проклята, если выйду замуж из-за такого!

Она судорожно вздохнула, едва видя его лицо сквозь пелену слез — слез гнева.

— Это твоя идея везти Шанни и показывать его твоему делму, а не моя. Что до меня, то он может оставаться неучтенным хоть до конца его жизни! Он — гражданин Земли, чего достаточно очень и очень многим людям, которым удается жить долго, счастливо и плодотворно, и…

— Энн! — Он вдруг оказался очень близко. Одним коленом он упирался в диван, а руки его поймали ее за плечи, разминая напряженные мышцы. — Энн!

Она вскрикнула, задохнулась и подняла руку, чтобы утереть слезы. Она непривычно посмотрела в лицо Эр Тома снизу вверх, и сердце ее дрогнуло при виде его расстроенного взгляда. А его близость снова вызвала вспышку обжигающей страсти.

Щемяще медленно он поднял руку и нежно провел дрожащими пальцами по ее влажной щеке и губам. Его лиловые глаза были широко открыты — и завораживали.

— Я люблю тебя, Энн Дэвис, — прошептал он.

— Нет!

Она едва смогла заставить себя закрыть глаза, отказать своему телу в утешении, которое обещала их близость. Всеми фибрами души она хотела поверить в это тихое признание, но остатки здравого смысла кричали ей, что это — тоже всего лишь дань необходимости.

— Нет, — повторила она снова, зажмурив глаза и трепеща от желания. — Эр Том, прекрати это. Пожалуйста.

Вместо этого его теплое дыхание пошевелило волосы у ее виска, а в следующую секунду туда прижались его губы.

— Я люблю тебя, — повторил он снова, и его дивный, чарующий голос дрожал от страсти. Он нежно пригладил ее волосы, поцеловал мочку уха. — Энн…

— Эр Том! — Ее собственный голос тоже нельзя было назвать ровным. — Эр Том, ты дал мне слово…

Она могла бы поклясться, что почувствовала, как он вздрогнул, словно ледяная струя здравомыслия залила пламенное очарование страсти. А в следующую секунду от стремительно отстранился и вскочил, после чего замер в полной неподвижности, крепко сжав руки за спиной.

— О боги!

Энн содрогнулась, ощущая его внезапное отсутствие не столько как облегчение, сколько как новую пытку. «Что это?» — уже в который раз со вчерашнего дня спросила она себя. Она почти с самого начала ощущала контакт с Эр Томом. Но эта новая… тяга… напомнила ей древние легенды о феях, о волшебных владыках старинной Земли и о колдовских чарах, которыми они опутывали простых смертных… Если не считать того, что мокрое от пота лицо Эр Тома и мука в его глазах несомненно подтверждали, что если это и колдовство, то он опутан им так же крепко, как и она сама.

Она перевела дыхание, только теперь заметив, что задержала его, и села прямее.

— Эр Том…

Он поклонился, заставляя ее замолчать.

— Энн, только подумай, — быстро сказал он, и его акцент стал гораздо заметнее, чем прежде. — Ты говоришь, что будешь на Лиад, где у тебя есть долг по отношению к тому, кто умер. Разве не лучше лететь туда с тем, кто тебе друг, и стать гостем в доме родни твоего сына — на такой срок, какой тебе понадобится? Все будет так, как ты пожелаешь…

Он закусил губу и резко отвел глаза, но почти сразу же снова посмотрел на нее.

— Если ты не хочешь, чтобы мы поженились, ну что ж: тогда об этом больше нечего говорить. Я… мне, конечно, неизвестны твои необходимости. Однако ты должна знать, что моя необходимость требует, чтобы наш сын предстал перед Делмом не позже, чем на второй день следующей релюммы — через три стандартные недели, как ты сказала.

Он поднял руки и продемонстрировал ей свои ладони в знак того, что ничего не скрывает.

— Я говорю тебе все, — продолжил он, и его слова чуть замедлились. — Энн. Я не хочу ранить тебя, или пугать, или красть у тебя нашего сына. Но его необходимо отвезти к Делму. Он — йос-Галан! Нужно позаботиться… И ты сама! Неужели ты хочешь стоять одна и без союзников, родив сына Корвала?

Энн уставилась на него: его слова заставили ее задохнуться.

— Это… опасно? — спросила она.

— Опасно? — недоуменно переспросил Эр Том, а потом взмахнул рукой, словно отметая эту возможность. — А, ха! Это — игры меланти. Ничего пугающего для благоразумного человека.

Он наклонил голову и покусал губу, словно не зная, что говорить дальше.

— Благоразумно приобретать союзников, — сказал он наконец, и Энн почувствовала, насколько осторожно он подбирает слова, чтобы ее не оскорбить. — Корвал, видишь ли, имеет вес. А ребенок — йос-Галан. Никто не может отрицать такой основы для союза. Брак, которого я… желал, сразу же дал бы тебе защиту… намеренного союза. Тебя считали бы находящейся под крылом Дракона немедленно, а не в ожидании прилета на Лиад и составления… иных контрактов.

Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза — прямо и открыто.

— Мне больно видеть, что тебе грозит опасность, — добавил он очень мягко, — когда я имею возможность и… желание… предоставить тебе защиту.

— Я… понимаю, — с трудом выдавила из себя она с отчаянно бьющимся сердцем.

Ей пришлось тряхнуть головой, чтобы хоть немного прояснить ее, и попыталась ухватиться за подсказку здравого смысла. В конце концов они же находятся в Университетском центре. Это — прибежище ученых и студентов, а также других служителей странных знаний и таинственных направлений мысли.

— Сюда за моей головой вряд ли кто-то прилетит, — сказала она Эр Тому, стараясь успокоить его и хоть немного умерить огорчение, которое ясно читалось у него на лице. А потом договорила, использовав фразу, явно отдававшую высоким лиадийским: — Благодарю тебя за заботу, Эр Том.

Он еще немного помедлил, а потом поклонился, принимая ее решение — по крайней мере так ей показалось.