Нежный холод - Марико Тамаки

классе. Марк так крепко держал ручку и так пристально всматривался в бумагу, что казалось, будто он разговаривает с ними.

Марк был первым и единственным человеком, у кого ладони были больше, чем у Тодда. Марк говорил, что это помогает в борьбе: лучше даются захваты.

— О, а я думал, такие руки называются руками пианиста, — ответил тогда Тодд. — Типа, чтобы доставать до дальних клавиш.

— Доставать до клавиш? — Марк выглядел огорошенным. — А разве для этого не нужно просто двигать руками?

Тодд так сильно рассмеялся, что чуть не свалился со стула.

Марк явно был смущен такой реакцией.

— Короче, ты понял, что я имел в виду. — Он закатил глаза.

Этот разговор произошел на неофициальной встрече репетиторского кружка, который к тому времени состоял только из Марка и Тодда. Встречи проходили в кабинете миссис Хаблер, где в обеденное время, как правило, никого не было. Марк всегда сидел под картиной Микеланджело «Сотворение Адама». Наверное, слишком символично, но так уж сложилось, что именно в этих декорациях они и начали общаться. Или называйте это как угодно.

Тодду было любопытно, знал ли хоть кто-нибудь, что делал Марк, когда уходил на свои «занятия с репетитором». Это был секрет. Марк обычно говорил, что ему нужно подтянуть отметки, иначе у него ни за что не получится поступить в колледж.

Хороша сказочка.

Дэниелс пролистывал каждую экзаменационную тетрадку. Вопрос за вопросом. Вскоре он заметил, что Маквитер оставил по ходу текста пометки в виде маленьких точек.

— Посмотри, — показал он тетради Гриви.

В тетради Марка Маквитер подчеркнул то же предложение, что подчеркнул и в восемнадцати других работах, поскольку везде оно было практически идентичным.

Гражданин — это человек, принадлежащий к тому или иному государству или сообществу, являющийся субъектом идеологии, диктующей ему, в чем состоят его права и обязанности.

Если не считать небольших расхождений, это предложение было почти слово в слово скопировано из учебника. Видимо, у Марка была превосходная память.

Видимо, у всех у них была хорошая память.

— Окей, я должна это сказать. — Гриви оглядела стопку тетрадей. — Эти ребята весьма туповаты и неизобретательны.

Дэниелс смотрел на исписанные красной ручкой экзаменационные работы.

— Маквитер сделал в тетрадях кучу пометок, подчеркнул эти предложения, значит, он все понял, — сказал он. — Так почему же он сразу не пошел к Споту? Это же не его вина, что так случилось.

Гриви снова плюхнулась на стул Спота и откинулась на спинку так, что практически оказалась в горизонтальном положении, уставившись в потолок.

— Согласна. И вместо этого он идет на перемене к Тодду и называет его «обманщиком и лжецом»?

Дэниелс нахмурился.

— Думаешь, Тодд тоже списывал?

Он покопался в стопке тетрадей и вытащил оттуда работу Тодда. Открыл ее на том же вопросе.

В своем эссе Тодд писал:

Являясь гражданами Америки, равно как и гражданами любого другого государства, культуры, сообщества и микрогруппы, мы осознаем себя как членов этого государства, представляя собой субъект его идеологии. Мы являемся гражданами по праву рождения, но становимся такими гражданами, как должно, благодаря строгому своду правил, невидимым барьерам и грузу возложенных на нас обязанностей.

— Видимо, он списывал намного лучше, — подметил Дэниелс. — И если учитывать его отметки за все годы обучения, он либо списывал всю жизнь, либо, что более вероятно…

— Не списывал никогда. Но мы не знаем наверняка. — Гриви дочитывала эссе, покачивая головой.

— Но мы не знаем наверняка, — согласился Дэниелс.

Сейчас Тодда не волновало, что Дэниелс и Гриви заподозрили его в списывании на промежуточном экзамене. Потому что сейчас он был мертв. Если бы он был жив, его бы это страшно разозлило. Одно дело, когда ты не хочешь, чтобы кто-то думал, что ты умный; совсем другое, когда кто-то думает, что ты настолько глуп, что списываешь на экзаменах.

Гриви немного помолчала и сказала:

— А не поговорить ли нам снова со всем репетиторским кружком?

— Давай соберем весь класс, всех, кто списывал. — Дэниелс направился к двери и остановился. — И их родителей тоже позовем.

Есть такие секреты, которые становятся известны всем.

На этот раз, когда Дэниелс, Гриви и Спот вошли в бывший класс Тодда, никого из мальчиков это не удивило: слух о скором визите детективов быстро разлетелся по коридорам. Все девятнадцать ребят начали переглядываться еще до того, как повернулась ручка двери и силуэт Спота замаячил в проеме.

Не успел директор Спот войти в класс номер 234, как Крис вытащил телефон и поднял его над головой.

— Мой папа — адвокат, — заявил он. — Я имею право требовать адвоката.

— Заткнись уже, Крис, — пробурчал с другого конца класса Девон.

В кабинете Спота все ученики позвонили своим родителям, после чего расселись за партами в пустом классе, где обычно проходили занятия с миссис Хаблер.

Марк тоже позвонил матери, которая в тот день работала дома. Он сидел рядом с точной копией «Сотворения Адама» — там, где ему велел сидеть Дэниелс. Он поднес указательный палец ко рту и незаметно отгрыз кусочек кутикулы. Тодд никогда раньше не видел, чтобы он так делал.

Тревор, откинувшись на своем стуле, пялился в потолок.

Дэниелс встал перед классом. В тишине ему явно было комфортно.

— Что происходит? — наконец промямлил Кэмерон. Класс наполнился скрипом стульев. — А вообще, пофиг.

Тодд знал, что Кэмерон накурился, но пытался сделать вид, что это не так, чем еще больше себя выдавал.

— Мы ждем, когда приедут ваши родители. — Дэниелс обвел мальчиков взглядом. — А пока подумаем. Подумаем, что сказать им, когда они будут здесь. Когда они приедут, у нас с вами состоится еще один разговор. Мы хотим, чтобы вы поделились всей относящейся к делу информацией, о которой умолчали раньше. Надеюсь, сейчас вы пересмотрите свое решение. Потому что, знаете ли, Тодд Майер мертв. И история со списыванием, в которой вы все замешаны, может иметь к смерти Тодда какое-то отношение. Или нет. Но все это выглядит как слишком подозрительное совпадение. А в совпадения я не верю.

Марк смотрел на свои ладони.

Возможно, Дэниелс знал то, что Тодд понял только перед самой смертью: секрет редко остается секретом надолго.

Ведь все люди беспечны.

Тревор выпрямился и потянулся. Бросил взгляд на Марка, сидящего в противоположном конце класса. Тот посмотрел на Тревора в ответ, а потом отвернулся.

Именно человеческая беспечность привела к тому, что два ученика превратились в трех, а потом из трех — в пятерых и далее — в девятнадцать.

Это был секрет трех. Он никак не был связан с огромными деньгами, но, как Тодду объяснили ребята, был очень важным.

А Тодд был беспечен, поэтому согласился.