Капетинги и Плантагенеты - Наталия Ивановна Басовская

Плантагенетов она была областью с высоким уровнем экономического развития, нисколько не отстававшей от Англии. Поэтому англичанам в Гаскони не приходилось ломать существующие общественные отношения. Доходы короны обеспечивались самой феодальной структурой области. Английский административный аппарат лишь направлял и контролировал их четкое и полное поступление в королевскую казну. Именно это было стержнем деятельности всех звеньев английской администрации в Гаскони, что свидетельствует об общем потребительском отношении короны к этой области.

Отстаивая свои права на юго-западные французские земли, английская корона боролась не только за стратегический плацдарм на континенте и свой международный авторитет, но и за ценнейший источник доходов. Наличие этого богатого домениального владения давало королевской власти очень важную в тех исторических условиях возможность располагать определенными свободными средствами и помогало обеспечить относительную самостоятельность в решении сложных внутриполитических задач. В то же время и французские короли нуждались в пополнении своей казны не меньше чем английские. Они расценивали сохранение герцогства Аквитанского в руках случайно получивших его Плантагенетов как историческую несправедливость, которую следовало исправить любым путем. Поэтому с течением времени острота англо-французских противоречий на юго-западе Франции не снижалась. Напротив, растущие экономические потребности усиливали накал страстей, а сложные и не вполне соответствующие политической реальности второй половины XIII в. условия Парижского мира углубляли юридическую неразбериху. Она все более очевидно становилась питательной средой для конфликтов двух монархий и бесконечного лавирования населения английской Гаскони между ними.

Первые же политические шаги Эдуарда I в отношении Гаскони свидетельствовали о том, что английская монархия намеревалась решительно укрепить свои позиции в последнем континентальном владении. Прежде всего необходимо было добиться реального выполнения условий Парижского мира 1259 г. Крайне трудные обстоятельства, в которых находилась Англия в момент его подписания и в ближайшие последующие годы, позволили Франции уклониться от строгого выполнения всех пунктов договора. Владения, обещанные Генриху III, перешли под английскую власть не полностью. В 1271 г. умер Альфонс де Пуатье, после чего Англия должна была получить Аженэ, Керси и Сентонж, но Франция не торопилась выполнить это. Уже в 1273 г. при принесении оммажа французскому королю Филиппу III Эдуард I фактически заявил, что его ближайшей целью является борьба за полное выполнение всех условий договора 1259 г. Изменив традиционную форму присяги сюзерену, английский король сказал, что он приносит оммаж «за все те земли, которые он должен держать от короля Франции».

В течение первых лет своего правления Эдуард I попытался урегулировать отношения со своими подданными на юго-западе и добиться передачи номинально принадлежавших Англии земель вдоль границы своего единственного континентального владения. Почти год он лично находился в Гаскони (1273–1274), рассчитывая таким путем скорее стабилизировать положение на юго-западе. Тем не менее прежние болезненные явления сохранялись: крупные феодалы во главе с Гастоном Беарнским не подчинялись распоряжениям английских чиновников и периодически брались за оружие; горожане требовали новых привилегий; Аженэ, Сентонж и часть Керси по-прежнему оставались в руках французского короля. Напряжение поддерживалось и усиливалось постоянным вмешательством Франции, которая получила для этого широкие возможности благодаря сюзеренитету французской короны в английской Гаскони. Право апелляции землевладельцев и горожан в Парижский парламент стало средством давления на представителей английской администрации, а в случае обращения видных лиц – и на самого короля.

Примером именно такого случая была апелляция виконта Беарна Гастона VII. Беарн – полунезависимая область в Пиренеях на границе с Наваррой и Арагоном. В XII в. находился в вассальной зависимости от арагонской короны, а в 1240 г. Гастон VII признал сюзеренитет английского короля. Основной политической целью его при этом, по-видимому, была борьба за независимость (по крайней мере фактическую). Слабость позиций Генриха III сулила в этом смысле хорошие перспективы. Продолжая свои политические маневры, Гастон Беарнский принял затем сторону кастильского короля Альфонса X, который в 50-х гг. XIII в. возобновил притязания Кастилии на Гасконь. Энергичные действия Эдуарда I в 70-х гг. по укреплению английских позиций на юго-западе вызвали открытое сопротивление признанного лидера гасконской оппозиции. Он дерзнул представить в парижский парламент жалобу на самого короля. Борьба с непокорным вассалом отняла у Эдуарда I немало времени и энергии. Дело дошло до временного заключения Гастона VII в Вестминстер и конфискации его владений. Лишь в 1274 г. Гастон Беарнский был официально прощен, а в 1279 г. английский король возвратил ему его владения. В те же годы не прекращался поток апелляций в Париж и от менее известных лиц.

Напряженная ситуация в Гаскони, превратившейся в постоянный очаг англо-французских противоречий, вызвала в эти же годы усиление внимания соперничающих монархий к странам Пиренейского полуострова. Не оставалось сомнений в том, что рано или поздно французский юго-запад станет причиной и местом очередного военного конфликта между Англией и Францией. Позиция пиренейских государств должна была в таком случае приобрести огромное значение. В то же время, как было показано выше, растущие противоречия между ними толкали правителей стран Пиренейского полуострова на поиски потенциальных союзников за Пиренеями. В 70-х гг. интересы Кастилии и Арагона столкнулись в борьбе за корону Наварры, где после смерти короля Энрике I единственной наследницей оставалась его трехлетняя дочь. Кастильская монархия претендовала на присоединение Наварры на основе древних вассальных связей, Арагон – на основе завещания одного из прежних наваррских королей. Но вопрос уже не мог решиться в пределах Пиренейского полуострова, так как еще в первой половине XIII в. пиренейские страны вступили в политические контакты с Англией и Францией и фактически оказались в сфере развития англо-французских противоречий. Формой борьбы за влияние в Наварре и Кастилии стали династические споры.

В начале 70-х гг. Эдуард I добился соглашения о браке наследницы престола Наварры и своего старшего сына. Это намечало перспективу политической переориентации маленького королевства, которое с 30-х гг. XIII в. находилось под влиянием Франции. Французская монархия немедленно начала сопротивляться этим династическим планам и сумела добиться их изменения. После смерти малолетнего английского принца наследница наваррской короны была просватана за сына Филиппа III (будущего Филиппа IV). Предотвратив угрозу ослабления французского влияния в Наварре, Филипп III вступил в борьбу с кастильским королем Альфонсом X, который намеревался обойти династические права жены своего умершего старшего сына, племянницы Людовика IX. В 1276 г. в Кастилию и Наварру были введены французские войска. Впервые Франция действовала на международной арене так жестко, откровенно утверждая свое политическое влияние силой оружия. Английская монархия, естественно, не могла остаться в стороне от происходящего. Правда, она действовала лишь дипломатическими средствами, но характер предпринимаемых Англией шагов не оставлял сомнений относительно их антифранцузской направленности. В разгар восстания в Наварре против вмешательства Франции Эдуард I вступил в переговоры с наваррским двором. В то время как французские войска еще находились в Кастилии, Эдуард I и Альфонс X официально подтвердили урегулирование всех англо-кастильских противоречий 50-х гг. Этот явный намек на возможность английской поддержки Кастилии наверняка оказал влияние на позицию Франции, которая уже в конце 1276 г. начала склоняться к мирному урегулированию отношений с Кастилией. Эдуард I официально приветствовал такой поворот событий, традиционно связав это с интересами всего «христианского мира».

На рубеже 70—80-х гг. XIII в. было