Голова на вес золота - Альберт Байкалов

– Сука, все равно достану! – провыл в бессильной злобе Парсек, перевел взгляд на охранника и заявил: – Если ты его сейчас возьмешь, плачу сто баксов.

– Где у вас выход? – спросил Гаер и двинул прочь.

Охранник не видел, что Парсек помогал Гаеру перебраться в хранилище, и все принял за чистую монету.

– Стой! – крикнул Парсек.

– Зачем он тебе? – Охранник посмотрел вслед старшему лейтенанту, перевел взгляд на Парсека, продолжавшего висеть в окне.

– Он мне денег должен, – стал врать Парсек. – Улететь хотел, а я его вычислил. Этот гад здесь, в кафе, регистрации ждал.

– Ну, ребята, вы даете! – восхитился охранник.

– Задержи его! – взмолился Парсек.

– Не могу.

– Он ведь незаконно проник на охраняемую территорию, – продолжал дурачиться Парсек.

– Может, ты его убить хотел? – выдвинул предположение охранник.

– Да я бы так и сделал, – вошел в роль Парсек. – Только кто же мне потом деньги вернет?

– А много должен?

– Пять штук.

– Зелени? – оживился охранник.

– А ты думал, я из-за деревянных тут по окнам лазаю? – вопросом на вопрос ответил Парсек. – Захожу в кафе, он меня увидел и шасть в туалет. Пока дверь ломал, успел удрать, сволочь!

Охранник посочувствовал Парсеку и отправился восвояси.

– Ты чего, веревку сожрал? – завопил бритоголовый громила, едва Парсек открыл дверь туалета.

Второй, пританцовывая, весь пунцовый от напряжения, просто процедил сквозь зубы:

– Козел!

– Тут, между прочим, пиво продают! – возмущенно набросился на Парсека верзила в очках.

– Извините, – проговорил Парсек и проследовал через толпу.

Гаер поджидал его в машине. Вид у старлея был такой, словно это он предупредил охранника о попытке проникновения в хранилище.

– Что теперь будем делать? – спросил Гаер, дождавшись, когда Парсек закроет за собой дверцу.

– Они когда меняются? – спросил Парсек и посмотрел зеркало заднего вида на хранилище.

– Кто? – не понял Гаер.

– Охранники.

– Завтра в девять утра, – отрапортовал Гаер.

– Сейчас я куплю себе билет до Питера, – стал вводить его в курс дела Парсек. – Завтра в десять ты ложишься ко мне в багажник, и я сдаю им машину.

– Троянский конь, – проговорил Гаер.

– Как все стихнет, выбираешься, вскрываешь машину Маслова, тыришь видеорегистратор и снова укладываешься в багажник.

– А если охранники после нашего визита станут включать там камеры?

– Я больше чем уверен в том, что к вечеру на окне просто появится решетка.

– Ваха! – позвал Джамиль, наблюдая за тем, как палач Мерзо надевал на себя одежду Филиппа.

Бородач среднего роста встал с земли и подошел ближе.

– Нужно спрятать трупы, – стал давать указания Джамиль. – Но для начала вскройте живот нашему американскому другу, вытряхните из него все дерьмо и отнесите обратно к воронке. Там разбросайте внутренности и перемешайте с землей. Подкиньте что-нибудь из вещей, которые найдете в карманах. Можно оторвать куски материи от одежды. Учти, вы ничего не режете, а только рвете. Нигде не должно остаться следов ножа.

Ваха с немалым удивлением вытаращился на него и робко спросил:

– Для чего?

– Ты тупой? – Джамиль нахмурил брови.

– Зачем ты так? – зло сказал Ваха.

– Извини, брат, – проговорил Джамиль и объяснил: – День был тяжелый. Я просто забыл, что ты этого не знаешь. Мерфи работал в ЦРУ, поэтому на место его гибели американцы обязательно отправят людей, которые должны будут убедиться в том, что он действительно мертв. Для верности сфотографируй все так, чтобы по снимкам можно было легко найти это место.

– Хорошо. – Ваха кивнул.

Клим тупо смотрел на то, как двое боевиков стаскивали с американца сначала куртку, затем кроссовки и штаны. Потом он вздрагивал от звука рвущейся материи. Когда дело дошло до внутренностей, вывалившихся из распоротого живота, он зажмурился.

«Господи, неужели это происходит со мной?! – думал он. – Это я, Клим Сергеевич Маслов, доктор технических наук, заместитель генерального конструктора и руководитель проекта, сейчас сижу и спокойно наблюдаю, как на моих глазах бандиты разделывают человека, как барана! А ведь он только что жил и даже предположить не мог, что с ним станется через считаные минуты! Ради чего он приехал в эту страну? Неужели есть что-то такое, что стоит больше, чем жизнь? – вопила каждая клетка его организма. – Чьи идеалы защищал этот Мерфи, ради чего рисковал, выслеживая меня, а потом похищая? К чему все это там, в ином мире? Зачем там нужна моя ракета? Положи рядом этого грязного араба, вскрой ему живот и увидишь такие же сизые канаты кишок, бордовую печень, бледно-розовый желудок. Мусульманин, христианин, иудей, атеист, все мы – мешки, набитые дерьмом, которые не ценят жизнь, не понимают, как дорого, неповторимо и прекрасно каждое ее мгновение! Что подумал бы президент Америки, случись то же самое при нем с кем-то из его близких? Какие мысли пришли бы в голову этому нобелевскому лауреату в тот момент, когда он вот так же, как я сейчас, сидел бы и смотрел на такой вот кошмар? Стал бы этот человек посыпать голову пеплом, скорбеть о том, что развязывал войны и выделял деньги на новые революции?»

Клим понял, что лежит на боку с открытыми глазами, только тогда, когда увидел прямо перед собой ноги, обутые в армейские ботинки.

– Что с ним? – раздался где-то сверху голос.

– Сам упал, – ответил кто-то.

«Мне надо объяснить им все! – осенило Клима. – Они просто не понимают, не умеют ценить то, что так легко отнимают у других. Нужно заставить каждого из этих людей поставить себя на место того, кого они убили. Пусть представят того же Мерфи ребенком, бегущим к маме. Ведь и Джамиль, и этот Ваха, перепачканный кровью, когда-то были невинными детьми!»

Клим открыл было рот, чтобы сказать все это арабу и его дружкам, как желудок неожиданно сжался. По пищеводу из него словно скользнул камень, едва не разорвавший горло. На ботинки Джамиля вылетела ядовито-желтая струя.

Уже вечерело, когда кончился лес и они вышли на равнину. Клим ничего не понимал. На дороге, сразу за которой начинались какие то сады, их поджидал лишь один пикап. Было непонятно, на чем поедут остальные.

Больше всего его беспокоила судьба Ирины. Несмотря ни на что, он переживал за нее. За время перехода женщина сильно устала и оцарапала руку.

Однако небольшой отряд сразу разделился на две группы. Клим, Джамиль и еще несколько боевиков направились к джипу, остальные двинули вдоль дороги.