За оградой есть Огранда - Алексей Волков

Сказал, как припечатал.

Слово Барбуса было крепким. Ранним утром утомленные дальним походом и пиром дружинники стали собираться в погоню. Антошка собирался вместе со всеми, только его путь лежал в другую сторону.

— Я и сам бы с радостью присоединился к вам, да только Василиса уже заждалась, — объяснял он причину несколько разочарованному Полкану. — Не могу я больше откладывать схватку с Кощеем. И так времени прошло много. Еще подумают, будто я струсил.

— Ты прав, — вынужден был согласиться Полкан. — Переносить поединок — последнее дело. Худая молва пойти может. А от нее потом не отмоешься. Помни, замок Кощея стоит на высокой скале. Забраться туда и не мечтай. Захочет с тобой подраться, сам вниз спустится. А нет — придется тебе сразу его смерть искать. Хотя искать все равно потребуется. В бою-то костлявого не убить. Разве что по шее накостылять. Если он раньше то же самое тебе не сделает.

— А вот хрен ему! — с запалом возразил Антошка. — Кишка у него тонка и кости вместо мяса.

— Верю. И удачи! — Полкан дружески ткнул Иванова в грудь. Кулак у него был здоровым, одетым в латную рукавицу, и потому отдышаться Антошка не мог довольно долго. — Только на свадьбу пригласить не забудь. Коли кочевники не подгадят, стрелою примчусь.

— Не забуду, — не то в знак подражания, не то в отместку Иванов что было силы двинул молодого князя и едва не закричал от боли, когда кулак налетел на стальной панцирь.

Таким же теплым вышло прощание с остальными дружинниками. Воины от души желали Антошке удачи, дружески молотили его по спине и плечам, и после дружеской церемонии богатырь почувствовал себя вконец избитым.

На том пути их разошлись. Дружина шустро двинулась в степи, горланя во все глотки бравую песню. Иванов какое-то время провожал их глазами, а затем шагом поехал на север. После прошания тело болело так, что быстрее ехать он просто не мог.

Может, и правда, время лучший из лекарей. Народ редко ошибается в своих премудростях. Вот только Антошке с каждым шагом коня становилось все хуже и хуже. Тряска явно не шла на пользу отбитым плечам, а ребра болели так, что каждый вздох был подвигом.

Иванов терпел очень долго, пока город не исчез окончательно из виду. Тогда он убедился, что поблизости никого нет, кое-как сполз с коня, стащил с себя кольчугу и поддетые под нее одежды. Тело было столь густо покрыто синяками, что казалось синим, словно у выставленного в магазине цыпленка. Хорошо хоть рядом у небольшой рощи протекал ручей, и Антошка с наслаждением погрузился в его прохладные воды.

Он так и задремал, лежа в ручье, а когда проснулся, солнце уже стояло высоко. Сон и вода вызвали в организме крупную дрожь, но греться в лучах светила Иванов побоялся. Он лишь подумал, что будет, если загар ляжет на свежие синяки, и потому предпочел чуть подвигаться в тени деревьев. Движение тоже вызывало боль, вот только замерзнуть летом было обидно. Приходилось терпеть, как каждому богатырю, зато потом, едва сошла гусиная кожа, Антошка втер в грудь и плечи подаренную на прощание лечебную мазь, напялил рубаху и взгромоздился на коня.

Трудно назвать дорогой перемещение по не размеченным даже тропинками бескрайним просторам, но путь теперь был значительно легче. Вновь стали попадаться деревни, и сердобольные крестьянки кормили проезжего богатыря до отпаду. Весть о шалостях Чизбурека неведомыми путями стала известна всем жителям княжества, поэтому присутствие в поселке богатыря позволяло провести в покое хотя бы одну ночь. Соответственно и Иванов был не в обиде. Ночевки проходили под крышей, как-то раз Антошка принял баню, так что у него были все основания для довольства.

Если бы еще кто-нибудь мог указать дорогу в царство Кощея! Но в ответ на вопрос мужики лишь показывали руками одновременно в разные стороны, спорили между собой до хрипоты и не рождали в тех спорах никакой истины. Сколько людей — столько и мнений. Никто костлявого злодея сам не видел, в царстве его не бывал, и потому все руководствовались одними предположениями.

Антошка вконец запутался и надеялся больше на свою звезду, чем на советы многочисленных доброхотов. Судьба сама должна свести его с Кощеем, не прямо сейчас, так чуть позже. Как учит нас главное отображение жизни — кино, любая история обязательно заканчивается поединком героя с главным негодяем. Так, может, не стоит переживать понапрасну? Все равно поединок неизбежен, даже если Иванов надолго застрянет в какой-нибудь деревне. Тогда Кощей непременно объявится там в силу какой-либо случайности. Если Магомет не идет к горе, то гора рано или поздно придет к Магомету.

Запоздало подумав об этом, Иванов невольно пожалел, что не присоединился к Барбусу и Полкану в их лихом набеге. Хоть бы время провел с пользой, а то и с выгодой. Добычу Чизбурек захватил немалую, и не грех заставить его поделиться. Настоящий герой должен не только мир от всякой нечисти спасать, но и выгоду свою блюсти. Герой — это человек, борющийся против всякого Зла, но не за Добро, а за себя. Иначе он просто блаженный. Или святой.

Переживай, радуйся, в любом случае сделанного не воротишь. Не поехал кочевников воевать — ну и не надо. На этот раз Чизбурек обойдется без него. Надо было раньше очередь занимать, до Кощея.

И что за доля богатырская?! Столько времени уходит на поиски, даже непонятно, когда же подвиги совершать? Нет бы таблички с указателями повесить! Видно, злодей — он и в Огранде злодей. Все норовит спрятаться, дабы герой его найти подольше не мог. Будто подобная уловка спасла хотя бы одного изверга! Так с чего они за жизнь цепляются?

Счет дней Антошка давно потерял, направление — тоже. В одной деревне его угораздило побывать целых два раза с разницей в одну ночь. А потом ровная степь сменилась степью холмистой. Езда стала напоминать американские горки, которые в Америке зовут русскими, разве что скорости были другими и никто не норовил содрать денег за билет.

Обзор сразу сузился. Еще с вершины можно было разглядеть другую горушку и часть ложбины между ними, но внизу ничего путного увидеть было невозможно. Приблизился вечер, а Антошка даже не смог узреть ни одной деревеньки или хуторка, короче, места для ночлега. Вороной же вымотался так, что наотрез отказался везти дальше своего хозяина и еле брел устало в поводу, как человек после тяжелой работы.

На последнюю горку коня пришлось тащить, словно хозяином стал он. Антошка сам устал до крайности и с радостью бы упал, где стоял, да все надеялся разглядеть хоть какое-то жилище.

Никакого строения на очередной вершине не было. Зато там стоял человек в длинном сером плаще. Был тот человек не очень молод, но еще и не стар, в остроконечной шапке и с зажатой в костлявой руке палкой настолько характерного вида, что ее так и тянуло назвать посохом.

Антошка прикинул худобу незнакомца. По телосложению тот вполне мог сойти за Кощея, и сердце богатыря невольно вздрогнуло. Неужто повезло? Вокруг ни души, местечко в меру мрачное, такое вполне подходит для прогулок легендарному злодею.