Магнус Чейз и боги Асгарда. Молот Тора - Рик Риордан

И начался праздник по полной программе. Эйнхерии хохотали, то и дело сходились в шуточных схватках и требовали еще и еще медовухи. Валькирии в травяных юбочках и цветочных ожерельях сновали в воздухе, едва успевая пополнять стремительно опустевавшие кувшины. Музыканты наяривали древнескандинавские танцы, звучавшие как мелодии в стиле акустик дэт-метал, исполненные хором диких кошек.

Мне атмосферу праздника сперва отравила Мэллори.

– Ты по-прежнему убежден, что Алекс Фьерро по праву стала эйнхерием? – спросила она. – Нет мысли, что, если Локи задумал заслать к нам шпиона, у него не могло получиться лучше?

Мне показалось, будто меня опять качает на попавшей в свирепый шторм яхте Рэндольфа. Я хотел думать об Алекс только хорошее. Да и Сэм говорила мне множество раз, что обманом в Вальгаллу попасть невозможно. С другой стороны, с тех пор как я стал эйнхерием, самые разные невозможности происходят со мной каждый день, чаще, чем завтрак, обед и ужин.

Не успел я еще хоть как-то переварить сомнения, посеянные во мне Мэллори, над головой у меня что-то мелькнуло. Я поднял взгляд, ожидая увидеть кого-нибудь из валькирий или одно из волшебных животных, во множестве обитающих на Лераде. Открылось, однако, мне совершенно другое. Ста футами выше меня, прячась в сени густой листвы дерева и почти сливаясь со мглой, затаилась фигура в черном, которая пристально наблюдала за нашим праздником и время от времени похлопывала в ладоши. На голове ее был нахлобучен железный шлем с маской волка.

– Козлоубийца на дереве! – хотел крикнуть я, но его уже не было. Только с ветки, где он мгновенье назад таился, спланировал одинокий листик, упавший прямиком в мой кубок с медовухой.

Едва первые толпы эйнхериев потянулись к выходу из трапезной, я заметил, что Самира улетает.

– Эй! – попытался остановить я ее, но окрик мой потонул в общем гвалте.

Сорвав с цепочки кулон, я оживил Джека.

– Лети за Сэм, ладно? Передай, что мне надо срочно поговорить с ней.

– Есть вариант куда лучше. Только держись покрепче за рукоятку, – ответил он.

– Мы полетим за ней вместе? Ты сможешь?

– На короткие расстояния, да, – подтвердил мой меч. – Эта опция обозначена в инструкции для владельца.

– Джек, к тебе нет никакой инструкции, – пресек я его болтовню.

– Тогда просто держись покрепче, – повторил он. – И, естественно, после того, как ты снова меня превратишь в кулон…

– Я почувствую себя так, будто самостоятельно летал по воздуху. – Не было для меня давно в этом никакой тайны. – Ну, упаду без сознания или еще что-нибудь такое. Отлично. Поехали.

Летать компанией Джек-Эйр оказалось не слишком изящным занятием. Представьте себе чувака, который вцепился двумя руками в свой меч. Рожу перекосило от напряжения, ягодицы поджаты, ноги болтаются в воздухе. Прямо скажем, ничего общего с супергероем или валькирией. Где-то на высоте двадцатого яруса у меня с ноги сбило воздушной волной кроссовку, потом пару раз едва не разжались пальцы, а в остальном полет проходил нормально, и опыт полезный.

Наконец мы почти поравнялись с Сэм.

– Эй, справа по борту, – позвал я ее.

Она обернулась, зависнув в воздухе.

– Магнус! Что ты здесь делаешь? О, Джек! – заметила она мой самолет. – Как дела?

– Нормально, – с натугой прохрипел он. – Только нельзя ли где-нибудь приземлиться по-быстрому? А то этот чувак все же немного тяжеловат.

Мы в темпе приземлились на ближайшую ветку дерева Лерад, и я первым делом рассказал Сэм про козлоубийцу, который прятался среди листьев. Она полетела предупредить остальных валькирий. Джек было принялся в ее отсутствие исполнять «Hands to myself», но, к счастью, Сэм почти тут же вернулась, и он заткнулся.

– Меня это очень тревожит, – сказала она.

– Вполне разделяю. – Я усмехнулся. – Джек мой отнюдь не Селена Гомес.

– Ну тебя, – отмахнулась Сэм. – Я имею в виду козлоубийцу. Он бесследно исчез. Охрана обшарила весь отель, но нигде его не нашла.

– Могу я песню теперь допеть? – спросил Джек.

– Нет! – запротестовали хором мы с Сэм.

Я чуть было вообще не превратил Джека обратно в кулон, но вовремя спохватился из опасения, что тогда сразу вырублюсь этак часов на двенадцать.

Сэм уселась рядом со мной на ветке. Мы глянули вниз. Трапезную покидали последние участники пира. Среди них я увидел своих друзей по девятнадцатому этажу. Ти Джей, Хафборн и Мэллори шли к выходу вместе с Алекс, ни на минуту не выпуская ее из поля зрения. Трудно было наверняка сказать, чем была вызвана столь трогательная опека. Дружескими чувствами или опасением, как бы она по пути в номер кого-нибудь не убила?

– Я знаю, что ты насчет нее сомневаешься, – словно прочла мои мысли Сэм. – Но она правда заслуживает здесь быть. Сама ее гибель… – Она помолчала. – Короче, я совершенно уверена в ее героизме. Не меньше, чем в твоем, Магнус.

Замечательный аргумент. Но так как я сам был не слишком уверен в собственном героизме, слова Сэм не лишили меня сомнений.

– Как твой глаз? – напомнил ей я.

– Это как раз совершенная ерунда, – коснулась пальцами синяка она. – Алекс попросту сорвалась. Уж можешь поверить мне. В тот момент, когда я впервые касаюсь руки человека, которого отвожу в Вальгаллу, мне открывается его душа.

– Значит, моя душа тебе тогда тоже открылась? – покосился с усмешкой на нее я.

Сэм фыркнула:

– Нет, у тебя там было слишком темно. Ни зги не видать.

– А, как она тебя! – воскликнул Джек.

– Мне вот интересно, есть ли такая руна, которая вас обоих заставит заткнуться? – счел я за лучшее прекратить обсуждение моей темной души.

– Алекс просто была раздражена и испугана, – сказала Сэм. – А я слишком поздно разобралась в причине. Только уже когда сюда доставила. Она боялась, что, став эйнхерием, навечно застрянет в одном гендере. А ей страшно этого не хотелось.

– Ну, теперь вроде ясно, – без особой уверенности пробормотал я. – Хотя не совсем.

А что еще можно было сказать по этому поводу? Сам-то я как-то жил с момента рождения в данном мне от природы поле, не ощущая по сему поводу ни малейшего дискомфорта. Что же должна была в этом плане чувствовать Алекс? Сделав некоторое усилие над своей психикой, я попытался представить себя на ее месте, и мне почему-то тут же пришла на ум мисс Манглер, которая походила на печально известного доктора Менгеле не только звучанием фамилии, но и взглядом на жизнь. Я у нее учился во втором классе школы и, хотя был от природы левшой, эта добрая преподавательница, приклеив намертво скотчем к столу мою левую руку, заставляла меня писать правой. «Магнус, так нужно, – твердила она, пока я, закованный скотчем, трясся от ужаса. – Потерпи, и привыкнешь». О, как же тогда, все узнав, разъярилась на нее моя мама!