Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг

Бриллианты, как и торговые банковские операции, – занятие для джентльменов. Какое-то время назад случился переполох: двум международным мошенникам удалось пробиться к известному дилеру. Он обладает репутацией осторожного человека, но в тот день он не проявил достаточно осторожности. Обычно дилеры позволяют потенциальным покупателям осмотреть камни. Если камни понравились покупателю, их упаковывают в небольшие пакеты, заклеивают и опечатывают их. Пакеты остаются у продавца. У покупателя есть 48 часов на то, чтобы решить, берет он камни или нет. После того, как два «покупателя» не вернулись, дилер вскрыл пакеты. В одном из них оказалась галька.

– Дилер застрахован, и все же то, что произошло, – очень плохо, – говорит представитель «Хамбро». – Ведь камни ему не принадлежали. В алмазном бизнесе дилер, как ожидается, должен обезопасить себя – и против насилия, и против мошенничества. Однако преступления совершаются в ряде «алмазных» центров, а в последнее время – даже на Хаттон-Гарден. В наши дни торговец бриллиантами не впустит к себе в офис человека, если он его не знает. Все это очень, очень печально – конец великой традиции.

Иностранная валюта – традиционный главный продукт крупного торгового банка. В «Хамбро» всегда занимались обменом валюты, но до Первой мировой войны операций с валютой было мало. Мировые валюты были стабильными; их поддерживали золотовалютные резервы, не было контроля обмена, и операции по обмену иностранной валюты не производили особого впечатления. В период между двумя мировыми войнами международные кризисы, девальвация, революции и строгий валютный контроль сделали обмен валюты очень важным делом. Европейцы стремились перевести свои накопления в безопасную страну, часто ценой огромных потерь.

Неудивительно, что многие специалисты по обмену валюты в Сити приехали из континентальной Европы. Они были свидетелями астрономической инфляции в Германии и Австрии после Первой мировой войны, когда в Лондоне никто не понимал этого странного, приводящего в замешательство явления. Можно сказать, что у «валютных специалистов» компьютерные мозги; они способны предвидеть кризисы, могут говорить по телефону одновременно с тремя абонентами в трех разных городах Европы, производят молниеносные подсчеты в «форвардных швейцарских франках» (швейцарские франки, которые купят или продадут позже) и, кажется, расцветают в атмосфере хорошо организованного бедлама. Они спекулируют в крошечных пределах «долгосрочных фунтов стерлингов», «форвардных долларов» и «евродолларов» (обычные американские доллары, которые находятся во владении человека за пределами Соединенных Штатов), стараются предвидеть риски, атаки и кризисы, гадают, не изменят ли немцы стоимость своей валюты, не собираются ли американцы девальвировать доллар. («Доллар никогда не уничтожится после нападок из-за рубежа. Только американцы способны уничтожить доллар».)

Специалист «Хамбро» по слиткам, И.И. Мокатта по прозвищу Джок, сидит в отделе обмена валюты, окруженный многочисленными телефонами, телетайпными аппаратами и счетными машинами. За кризисами иностранных денег, отражающими утрату уверенности в той или иной валюте, часто следуют поставки золота между странами. А рост продаж золота, в свою очередь, вызывает увеличение долларовой массы. Вот почему специалист по слиткам должен знать все об иностранной валюте.

Мокатта – старший партнер фирмы «Мокатта и Голдсмид, лимитед» (Mocatta & Goldsmid, Ltd.), которая несколько лет назад стала дочерней компанией «Хамбро». Фирма «Мокатта и Голдсмид» была основана в 1684 г. – за десять лет до основания Английского Банка, и ее название в Сити произносят с почтением. По сравнению с «Мокатта и Голдсмид» даже Бэринги и Ротшильды кажутся выскочками. Это одна из трех фирм торговцев слитками (наряду с Samuel Montagu & Co. и Sharpe, Pixley & Co.); вместе с представителями двух фирм, «ответственных» за торговлю слитками (Ротшильды и Johnson Matthey), они встречаются каждое утро в половине одиннадцатого в банке Ротшильдов, где совершается архаическая процедура «золотого фиксинга», о которой будет рассказано в главе, посвященной Ротшильдам. С ее помощью устанавливают официальную цену на золото.

Немногие разбираются в хитросплетениях торговли слитками («Я ничего не понимаю в слитках», – признается Джослин Хамбро), но золото обладает завораживающей силой. Золото – монетный (валютный) металл, а не товар; его ценность не подкреплена потребностями современной промышленности; более того, собственно золотом сейчас почти никто не пользуется, кроме златокузнецов и дантистов. Но с незапамятных времен золото считалось основной международной валютой во всем мире. Все уважают золото; золото нужно всем. Коммунистов не прельщает капитализм, но золото, символ капитализма, они ценят. Мир изменился.

Улучшились добывающие технологии; диктаторы, экономисты и некоторые банкиры (например, Ялмар Шахт) продемонстрировали, что какое-то время можно обходиться и вовсе без золота, но люди рано или поздно возвращаются к нему как к символу стабильности.

Сейчас как никогда актуальны слова Гете из «Фауста»: Nach Golde drangt / Am Golde hangt / Doch Alles («Вся суть в кармане, все кошелек, а нам простым богатства не дал Бог»). Подозрительный французский крестьянин не доверяет никому, меньше всего своим родным и своему правительству. Он убежден в том, что все банкиры – мошенники, а все сборщики налогов ополчились против него. Он доверяет только крошечным золотым слиткам, которые он копит, и монетам с портретом Наполеона. Как ни странно, промышленная бесполезность золота делает его независимым от закона спроса и предложения. Золото олицетворяет стабильность. Французский крестьянин прав.

Лучшие годы золота пришлись на ужасные 1930-е гг., когда утечка капитала и «горячие деньги», неожиданные законы и конфискации, предпринятые нацистами, вынуждали многих переправлять свои деньги через Атлантику. В начале войны, когда фунт стерлингов подвергался строгому обменному контролю, лондонский рынок золота закрылся. Он вновь открылся 22 марта 1954 г. Теперь жители стран, где не имеет хождения фунт стерлингов, могут покупать золото в Лондоне, однако англичанам это запрещено.

Во времена кризиса золото нужно всем, и цена на него растет. Осенью 1960 г., накануне президентских выборов в Америке, Мокатту буквально изводили – тогда судьба доллара беспокоила всех, а цена золота взлетела до 40 долларов за унцию (официальная цена золота составляет 35 долларов за унцию, по этой цене ФРС США выкупит золото, представленное к продаже). В наши дни цена золота колеблется от 35,07 до 35,12 долларов за унцию. Во время кубинского кризиса цена взлетела до 35,30.

Почти все сделки с золотом проходят через государственные центробанки, которые выравнивают разницу в платежах при помощи золота, но большой поток проходит и через политически неблагонадежные страны, где люди копят золото как единственный символ денежной безопасности и финансового постоянства. Англичане золота не копят; они никогда не были народом, помешанным на золоте. Так же поступают и скандинавы, которых не так часто завоевывали, чтобы они предпочитали переводить свои запасы в золото. Самым крупным тезавратором золота в Западной Европе является Франция. Швейцария производит большие закупки, как и Германия (где существует налог на золото). Бельгийцы и жители Нидерландов также покупают много золота, что неудивительно, ведь их достаточно часто завоевывали.