Город смерти - Виктор Глумов

— Точно все хор…

— Все!

Леон сунул в потайной карман еще один пистолет и зашагал к выходу, выглянул, осмотрелся. Мишка Ходок развлекался, кидая камнями по воображаемым мишеням. Заметил босса, помахал рукой.

— Куда едем? — спросил он, когда Леон поравнялся с машиной.

— Давай за руль. По пути сориентирую. Никого не заметил, пока стоял? — спросил он уже внутри.

— Да вроде нет.

— Выйди и проверь. Сделай вид, что осматриваешь машину.

— Понял!

Ходок исполнил приказ и вернулся спустя минуту.

— Никого.

— Хорошо. Помнишь Милашку?

Ходок завел мотор и сосредоточился на дороге, она тут была одна.

— Какую именно?

— Пидорка, что под Мэттом. Белобрысый, ухоженный, у Баронства живет.

— Ну и?

— Адрес знаешь?

— Примерно.

— Значит, так. Отвозишь меня в бункер, едешь к нему, берешь его за шкварник и доставляешь ко мне.

Ходок присвистнул, но от комментариев воздержался. Позже, когда выехали на асфальт, уточнил:

— Но он дорогая шлюха, может быть занят.

— Скажи, что сам Мэтт поручил.

— А если…

— Найди его. Из-под земли достань.

Ходок кивнул и глубоко задумался.

Бункер находился недалеко от базы. Десять минут — и БТР прибыл на место. Леон отправился к себе, впервые доверив важное задание Ходоку.

Вот родной цоколь, узкий лаз и длинный коридор. Повинуясь воле хозяина, с легким скрипом отворяется бронированная дверь. Единственное место, где здорово было отрешаться от мира, скорее всего, пропало. И все потому, что Сандра повелась на смазливенького хмыря, точную копию Милашки.

Леон растянулся на диване и закрыл глаза. Потом нехотя поднялся, обошел первую комнату, коснулся картин, прощаясь.

Дожидаясь Ходока, Леон наспех собрал рюкзак и отправился на улицу. Слежки он не заметил. Обычно он кожей чувствовал врага. В заброшенных развалинах, поросших бурьяном, — никого. Шелестит ветер пакетами, клонит к земле шапки чертополоха. Даже ворон нет.

Ходок прибыл через полчаса. Вслед за ним, испуганно озираясь, спустилась копия Дизайнера. Или спустилось. Завидев Леона, втянуло голову в плечи. Подошло. Потупилось.

— Пойдем. — Леон положил ему руку на плечо и обратился к Ходоку. — А ты жди в условленном месте.

Тот кивнул и отчалил. Белобрысый пидор с тоской проводил взглядом БТР и обратился к Леону:

— Так некрасиво поступать. Без договоренности, без предупреждения…

— Ценитель красоты, да? — В руке появился серебряный кулон — Милашка аж просиял, аж обмяк, готовый расстелиться прямо здесь.

— Что ж мы раньше не познакомились?

— Заткнись и иди за мной.

Милашка повиновался, миновал мрачный коридор и вошел в бункер с видом победителя. Уселся в кресло, перекинул ногу за ногу и уставился на покупателя самым страстным из своих взглядов.

— Переоденься. — Леон швырнул в него одеждой Дизайнера.

Милашка изящно повел плечами, расстегнул пуговицы на жилете, обнажая безволосую грудь, коснулся сосков. Леон демонстративно отвернулся.

— Быстро давай.

— Отпадные шмоточки! Это мне?

— Тебе. Навсегда. И отрабатывать не придется.

— Спасибо! Мне идет?

Он повернулся и вильнул задом.

— Сядь!

Милашка повиновался. Леон взял приготовленные ножницы и уставился на него. Милашка вжался в кресло, завертел головой:

— Нет, я не по тем делам! Не надо!!!

— Заткнись. Больно не будет, уж поверь.

Вскочив, Милашка, рванулся к двери, подергал: заперто, вжался в нее спиной и выставил руки, защищаясь.

— Резать я тебя не собираюсь. Просто хочу изменить твою прическу. Сядь на стул. Считаю до трех. Потом будет больно. И раз, и два…

— Х-хорошо.

Милашка уселся, вцепился в подлокотники и зажмурился. Леон взял в пучок его волосы, ниспадавшие до плеч, и, трехэтажно благодаря тупые ножницы, сделал из прически каре. Потом прошелся еще раз, выстригая пряди, полюбовался творением рук своих и сказал:

— Ну вот. А ты боялся.

Милашка пришибленно улыбнулся, ощупал волосы, взгляд его заметался по комнате в поисках зеркала.

— Ну и странности у тебя…

— Серьги из ушей вынь.

— Зачем?

— Быстро. Не украду, не бойся.

Сообразив, что этому человеку лучше не перечить, Милашка сказал:

— Да, господин!

— Идиот! — Леон сунул серьги в карман, сдернул тряпку с мотоцикла Вадима — Милашка вытянул шею, рассматривая чудо техники. — Хочешь, чтобы эта штука стала твоей? Вижу, уже возбудился.

— Что надо сделать?

— Сидеть тут три дня.

— И все?

— Согласен?

— А это не опасно?

— Да кто тебя спросит. Сиди и жди меня.

Леон как с цепи сорвался: прибежал, обшарил хату, покидал в вещмешок еду, шмотки. На время Вадим для него перестал существовать. И Сандра тоже.

— Уходим.

Сандра выглядела ошалелой. Несколько часов до приезда Леона они ели и спали, спали и ели. Наверное, еще не проснулась. Вадим старался ни о чем не задумываться, абстрагировался, как в анабиоз впал. Сандра не приставала с расспросами — ее тоже укатали прошлые дни.

Спать Вадиму понравилось: ничего не болит, ни о чем не помнишь, кошмары не мучают, снится детство золотое, солнечные леса и прочая сентиментальная чушь. Была бы возможность, он всю оставшуюся жизнь дрых бы. Нет, Леону попало шило в жопу, и он велел выметаться из «хаты».

Там, в другом мире, Вадима изводили понятием «когнитивный диссонанс». У тонкочувствующих дев диссонанс случался по нескольку раз на дню: от вида дворника с книжкой Мураками, от матерящегося младенца, да хоть от сочетания красного с зеленым! Сейчас когнитивный диссонанс впервые навестил Вадима: Леон перекрасил свой БТР. Транспортер блестел свежей зеленой краской и вонял на весь двор. На этот раз БТР стоял прямо перед подъездом, дискредитируя «хату», а возле курил водитель.

Сандра со всхлипом втянула воздух.

— Эт-то?..

— В машину. — Леон бросил в открытый люк вещмешок. — Я сейчас вернусь.

Водитель помог забраться Сандре, а на Вадима выпучился. Вадим его понимал: бритое тело в камуфляже. Бледное. То ли лучевой, то ли тифозный. Сам бы такому с ноги отвесил…