Мой похититель – дракон - Лика Верх

Я не умолкала ни на секунду, попискивая от восторга и постоянно дергая дракона то за руку, то за ворот рубашки, забыв обо всем.

Красноволосый тихо смеялся, по-доброму, наблюдая за моей детской непосредственностью, вырвавшейся наружу.

Да, я радуюсь как ребенок, и не вижу в этом ничего плохого. Зато я чувствую себя живой. Я увидела сотни фонариков! Я самый счастливый человек!

— Спасибо! — в порыве я повисла на шее дракона.

— За что? — опешил он.

И правда: за что?

— Просто спасибо! — я еще раз обняла его и отпрыгнула, вновь устремив взгляд в небо.

Вернусь домой и обязательно расскажу сестрам! Они просто обязаны сами увидеть это чудо. В будущем году приедем вместе.

Я ловила улыбку дракона, когда оборачивалась, и заметила, что он все время смотрел на меня.

Огоньки «расползлись» в разные стороны и люди начали расходиться.

В душе ощущение какого-то чуда. Вот оно было и… прошло, а след остался. Такой прекрасный след…

— Пойдем? — спросил красноволосый.

Я кивнула, продолжая ловить взглядом фонарики.

За воротами деревни была словно другая, более темная ночь. Одна я бы точно заблудилась, в этом никаких сомнений нет. В темноте я вообще плохо ориентируюсь, что и продемонстрировала через пару метров, споткнувшись о корягу и почти поцеловавшись с землей. Почти — потому что дракон подхватил меня под живот всего в каком-то десятке сантиметров, отделяющего меня от разбитого носа.

— Мышка, ты убьешься раньше, чем мы вернемся домой.

Он поставил меня на ноги.

— Давай руку, — красноволосый протянул ладонь.

Я с сомнением на него покосилась. Он отреагировал вздернутой бровью.

— Чего ты боишься больше: меня или темного леса с торчащими из земли корнями?

— Я вас не боюсь, — я позволила сжать свою руку.

И я ничуть не слукавила. Красноволосый наоборот вселяет мне уверенность. Это странно, да. Но я знаю, пока он держит меня за руку я точно не упаду.

— Я заметил, — дракон усмехнулся. — Десять минут назад ты обнимала меня и обращалась ко мне на «ты».

Как удачно, что на улице ничего не видно. Мои щеки, наверное, пламенем горят. Конечно, ничего сверх ужасного не произошло, но все равно неловко.

— Просто эмоции, — беспечно отозвалась я.

— Будем считать это извинением за растрату моего бюджета.

— Феникса вы мне так и не простили, — указала я на его притворное великодушие.

— Тогда для симметрии мороженое тоже не прощается. Каждое утро будешь убирать мою комнату, — дракон говорил серьезно, но я отчего-то уверена — в данный момент он самодовольно ухмыляется.

И зачем я вообще напомнила ему про разбитую статуэтку? Зато будет возможность узнать, что еще он под кроватью прячет. Я помню, там в коробке что-то бряцало. Наверняка что-нибудь очень ценное и красивое.

***

Среди ночи меня разбудил стук дождя по балкону, окнам, шумный ветер и раскаты грома. Сверкающие молнии добавляли мрачного эффекта, отогнав сон далеко и, кажется, безвозвратно.

Время три часа, дом спит, а я… Я тоже хочу спать, но пока буйство природы не прекратится — не усну.

— Ну, Алиса, чем займемся? — спросила саму себя, глядя в потолок.

На улицу не выйдешь, на балконе не посидишь, убираться точно не стану, читать не очень хочется, можно на кухню сходить, ревизию запасов провести…

Желудок одобрительно заурчал.

— Решено, идем на кухню.

Я накинула на пижаму халат, нырнула в тапочки и, даже не взглянув в зеркало, не спеша вышла в коридор. Собственно, для кого расчесываться в три часа ночи? Но если предположить, что мистер Хоунто бродит по дому в такое время, его все равно ничем не испугаешь. Он встречал потенциальных невест у ворот и мужественно пытался их задержать. Ему теперь и война не страшна.

Тусклый свет горел во всем доме. Я спокойно спустилась на первый этаж… кухню я могу найти и с закрытыми глазами. Я ее знаю лучше, чем любое другое помещение в этом дворце. Голодной никогда не останусь.

Папа всегда говорил, что меня нельзя оставлять одну надолго. Шутил, что я могу уничтожить все запасы. Время показало, — шутка больше похожа на правду.

В обеденной света нет. Весьма печально, конечно, но по стеночке довольно легко передвигаться. Точно ничего не разобью. Хватит с меня феникса.

На кухне свет тоже отсутствовал. Видимо, дядя Дюльер исключает всякую возможность появления в храме кулинарии ночных гостей.

— Та-ра-ра ра-па-па, — тихонько запела я, на память пробираясь к печи.

Кастрюльки… кастрюлечки… Чего тут нам дядя Дюльер оставил…

— Угу… пусто… ага… ничего… хм… стерильно как в больнице… пам-пам-пам… поела, называется…

Я на ощупь нашла на столе тарелку с орешками. Уж что-что, а орешки здесь всегда имеются.

Эх… Я подперла подбородок рукой, грызя орешек один за одним. Из кладовой донесся приглушенный шорох. Я перестала жевать, прислушиваясь. Тишина.

— Показалось, наверное, — пробормотала я и закинула в рот следующий орешек.

Шорох повторился.

— Не показалось…

Это ж насколько смелым надо быть, чтобы воровать продукты у дракона. Или глупым.

Где находится кладовая я тоже хорошо помнила. По пути схватила попавшийся под руку мешок неизвестно с каким содержимым, главное увесистый. Возле двери снова прислушалась. Вдруг все же показалось. В кладовой что-то упало и я бросила мешок туда, откуда шум и доносился.

Видимо, «копье» правосудия достигло цели, потому как следом понеслись отборные ругательства и обещание уволить всех к лешевой матери.

Собственно, после слова «уволю» я поняла, что, похоже, попала крупно.

Свет загорелся, являя мне красноволосого… Точнее — белого… С дракона сыпалась мука, а сам он напоминал снежного человека.

— Мышка, твою ж… Какого лешего ты творишь?! — он красными глазами смотрел на меня, весь белый…

По-хорошему, надо бы испугаться. Хоть чуть-чуть, для приличия. А мне смешно.

— Она еще смеется, — фыркнул тот, отчего в разные стороны полетела мука.

— Простите, — сквозь смех произнесла я. — Я думала, здесь вор.

— Ты серьезно? — скривился красноволосый. — Вор в доме дракона? Мышка, ты либо меня недооцениваешь, либо ничего не знаешь о драконах.

— Нет, я многое знаю о драконах, но увидеть вас ночью в кладовой никак не ожидала.

Он с прищуром начал надвигаться на меня, словно охотник. Если расчет был напугать меня, то у него ничего не вышло.