Тропик ночи - Майкл Грубер

— Я видел чудеса, — продолжал Барлоу. — Я знаю, что ты мне не веришь, но это не имеет значения. Это было… дважды в жизни дано мне было узнать блаженство, хвала Иисусу. Ну а дьявол, может ли он творить чудеса?

Барлоу смотрел на Джимми выжидательно. Это был не риторический вопрос. Паз серьезно задумался над ним.

— А почему бы и нет? Если верить кинофильмам, дьявол может совершать противоестественные штуки любого рода. Я имею в виду, он не был бы дьяволом, если бы не мог, к примеру, дать тебе деньги или превратить тебя во что угодно.

— И ты этому веришь?

— Нет, я не верю, — ответил Паз, теперь уже разозленный. — Я просто считаю, если ты заговорил о дьяволе, из этого следует, что он, по логике вещей, наделен колдовской силой.

Барлоу почесал себя за ухом.

— Значит, по логике? Так вот, в главе седьмой Книги Исход[29]Аарон бросает на землю свой посох, и посох превращается в змею. А фараон велит призвать к себе предсказателей и колдунов египетских, они делают то же самое, и их посохи тоже превращаются в змей. Как ты думаешь, это были такие же змеи?

— Не знаю. Я не вел такого дела.

Барлоу пропустил шпильку мимо ушей.

— Это были совсем не такие змеи, нет, сэр! Господь повелел посоху Аарона стать настоящей змеей, а посохи колдунов так и остались обыкновенными палками. Колдуны внушили всем, кто на них смотрел, что это змеи. Усек разницу?

— Да. Господь творит истинные чудеса, а дьявол только обманывает нас.

Паз произнес это как скучающий ученик на уроке катехизиса. Награда, однако, не замедлила последовать.

— Совершенно верно. Дьявол не может творить чудеса, ибо не наделен силой творения, ею обладает только наш Создатель. Господь может провести ангела через стену, через крышу, как ему будет угодно, а дьявол может воспользоваться только дверью. Единственная сила, какую он может задействовать, — предоставляемая ему нами самими, обыкновенными людьми, как ты и я и многие, многие грешники. Если душа человека хоть на малое время утратила единение с Царством Божиим, дьявол может завладеть этим человеком и отуманить его разум. Вот кого должны мы искать.

— Кого? Дьявола?! Ну, это легко, ведь он не далее чем в восьми футах от нас, такой румяный, с маленькой остренькой бородкой, отличительные приметы — рога, хвост и небольшие копыта. Я быстро выведу его на экран, дело самое простое.

Барлоу погрозил Джимми пальцем.

— Не ерничай, Джимми, — проговорил он спокойно. — Я знаю, что ты это любишь, но не надо паясничать по поводу такого дела. Это вредно для твоего здоровья.

— О чем ты?

— Я предлагаю тебе обратиться к фактам. Девушка убита и располосована, и не просто девушка, а такая, которая должна была вот-вот родить. Ребенок тоже располосован, и не в слепой ярости, нет, он располосован в соответствии с каким-то ритуалом. Далее, она позволила ему, кем бы он ни был, проделать это с ней без всякого сопротивления, как мы установили.

— Она была одурманена.

— У нее в теле обнаружены химические вещества, но она не принимала их через рот. Они просто попали в тело, но мы не знаем, каким образом, и не знаем, как они действуют. Знаем только, что они могли привести ее в полное сознание, и она просто сказала ему, чтобы он действовал.

— С ума сойти.

— Угу. Но ты достаточно долго служишь в полиции и знаешь, что люди причиняют порой ужасные вещи себе и другим, потому что в тот момент они кажутся им прекрасными. Им что-то вводят, а позже они только это и в состоянии сообщить. Ты сам это слышал сотни раз. «Я не знаю, что мне ввели».

— Это всего лишь вранье.

— Не всегда. В библейские времена оно не было враньем. Может, и сейчас не вранье, если хорошенько подумать. У нас есть и еще один факт: этот парень, кажется, умеет входить куда хочет, и никто его не видит, даже собаки. А мимо собаки пройти нелегко. — Барлоу посмотрел Джимми прямо в глаза и добавил: — Я полагаю, если сопоставить все факты, мы придем к выводу, что нам надо искать человека, наделенного демонической властью над людьми, помоги нам Боже.

Паз на мгновение выпучил глаза, а потом ощутил вспышку яростного гнева. Награда, однако, не слишком блестящая, в конце концов. Он заговорил возбужденно:

— Остается одно: горько заплакать в голос! Послушай, у нас всего один информант, да и тому можно верить только наполовину. Я тебе скажу, какие реальные факты мы имеем. У нас есть особо опасный преступник, совершивший убийство, и он замаскировал это дело всякими африканскими штучками. Он маньяк? Я бы поручился за это. Или он невидимка, привидение, наделенное магической силой? Нет, ни в коем случае. Сейчас такое нереально. Ты ссылаешься на библейские времена, веришь в это, что ж, я уважаю твою веру, но дело происходит в наше время, и мы ищем обычного парня, реального маньяка-убийцу, а не отродье Сатаны. Ты толкуешь о том, что вводят людям, — скажи, что в тебя ввели? Может, ты меня разыгрываешь…

Барлоу только молча кивал во время пламенной речи Паза и, дослушав, сказал:

— Нет, я был серьезен, как никогда в жизни. — Он тяжело вздохнул и встал. — Поживем — увидим, идет? «Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их». Это из Первого послания коринфянам, глава третья. — Он с отсутствующим видом похлопал Паза по руке. — Тебе хочется написать отчет. Давай, только придерживайся фактов.

Я не паникую. Вернувшись в регистратуру, я работаю до конца дня; алфавитный порядок — хорошее успокоительное средство в периоды напряжения, к тому же он дает возможность подумать. Подумать прежде, чем действовать; не перескакивать с одного умозаключения на другое: айкидо, антропология и колдовство оло объединились вместе. Я останавливаюсь за шкафом «ОР — ОШ» и сосредоточенно думаю. В городе он сам или его фанатичный последователь, и то и другое возможно. Кто знает, кем он стал в последние годы? У него могут быть сотни последователей, целый культ. Самое важное, знает ли он, где я. Вряд ли. Новое имя, биография женщины низкого происхождения, ничего привлекающего внимание. К тому же предполагается, что я мертва.

Местные парни не замечают меня, когда я возвращаюсь к своей машине. Занятия в школе закончились, и вокруг ребят вертятся, завлекая их, девушки, более созвучные времени. Я сажусь в свой душный «юнкер» и начинаю думать о Маргарет Мид,[30]так сказать, родоначальнице всех нас, женщин-антропологов, и о том, как бы она воспринимала сегодняшний мир. Этот мир меняется очень быстро, и дети должны сами строить его для себя; они отрицают опыт родителей, он для них бесполезен.