Хардкор - Владимир Венгловский

– Зачем? – спросил я.

Олегу было очень больно, но он не хотел этого показывать, крепился, словно все случившееся обычная для него процедура.

– Огонь лечит, – сглотнув, проговорил он и начал водить ладонью над раной.

Рана заживала, испарялась искрами, которые летели к руке. Минута – и она полностью исчезла. Но серая кожа осталась, вернувшись на место излеченного ожога. Казалось, что она даже увеличилась.

– Не помогло, – сказал Олег.

В его словах звучала обреченность. Илва погладила его по голове, как ребенка. Лекари остались в городе. Там же поджидающая нас банда. Между нами расстояние, которое еще надо преодолеть. Глупо все получилось. Мы пришли в игру, чтобы спасать Ежика, а не Олега. Хотя Бефстроган сам виноват. Кто его просил заступаться за Илву? Зачем менять установившиеся правила?

Руки Волчицы ласкали его шею, без страха касались серой кожи.

– В замке маркграфа есть алхимическая лаборатория, – сказал я.

Они одновременно посмотрели на меня. Мы сидели, разделенные костром, ветер стих, и искры поднимались вверх короной, словно в огне оживала птица феникс.

– Я уже говорила о лаборатории, – сообщила Илва. – Но это только слухи.

– Нет, я знаю точно. Лотар берег ее, как зеницу ока. Вечно запирал на магические замки и не пускал никого, даже самого маркграфа. Старый пройдоха готовил исключительные снадобья, и за это ему прощались все чудачества. Однажды он ухитрился спасти сына маркграфа после укуса аспида и от этого возгордился еще больше. Если его лаборатория сохранилась, а магической защиты было столько, что не пробился бы и отряд волшебников, то в ней должны остаться снадобья для излечения тролльской заразы.

– Откуда такие подробности? – удивилась Илва.

Я посмотрел на правую руку, где возле вытатуированной буквы «о» в моем имени виднелись старые следы от змеиных зубов, и ничего не ответил.

– Он всегда себе на уме, – сказал Олег. – Бывало, молчит, а потом выдаст такое, что хоть стой, хоть падай. Но если уж скажет – то знает, о чем говорит. Но откуда знает – меня это тоже интересует.

– Да так, – отмахнулся я. – Вспоминаю кое-что из своей жизни.

«Той, которой не было», – захотелось добавить.

Появилось сообщение: «Ваш интеллект увеличен до шести единиц». Неужели параметр увеличивается, когда я продвигаюсь по сюжету в верном направлении или выполняю квест? Либо интеллект вырос из-за воспоминаний?

Ветер снова задул, прибил к земле дым, и воображаемая огненная птица так и не ожила.

– Как пройти магическую защиту, тоже помнишь? – спросила Илва.

– Да. Думаю, что смогу повторить то, что делал Лотар.

– Стоял у него за спиной? – усмехнулся Олег. – Предлагаешь заглянуть в замок?

Илва, согнув пальцы, провела острыми ногтями по шее Олега и, расстегнув ворот куртки, опустила ладонь на его грудь. Я вспомнил Гулльвейг.

«Расскажи, где найти золотой цветок».

«Может быть, потом».

«Расскажи сейчас».

Я помотал головой, прогоняя воспоминания. Как все-таки похожи их голоса.

– Я проведу нас по тайному проходу, – сказал я. – Но сначала действительно стоит отдохнуть.

– Лес рядом, значит, будет и добыча, – Илва, зажмурившись, вдохнула воздух и забрала руку. Олег попытался ее удержать. – Я скоро вернусь.

Она выскользнула из объятий Олега и, покачивая бедрами, отправилась к деревьям.

– Подожди! Я с тобой! – Олег вскочил на ноги и поспешил за девушкой.

– Не боишься волков? – спросила Илва.

Сейчас она вновь напомнила не волчицу, а кошку – гибкую и неприрученную.

– Ты собирался отдохнуть, – сказал я.

– А! – махнул рукой Олег и поспешил следом за Илвой.

Он догнал ее возле леса, и две фигуры скрылись в сумраке среди деревьев.

Я вздохнул и подбросил в костер хворост. Кружащиеся в воздухе льдинки сгорали в пламени. Я вынул из ножен меч, принял боевую стойку, подняв оружие над головой обеими руками. Кто я – Игорь Ламберт или Глаз дракона? Кого во мне больше? Кто учил меня фехтованию – Сергей Викторович Галушка, тренер первой категории, одинокий, не имеющий семьи мужичок, любивший нас как собственных детей и отдающий все силы спортивной школе, или Джереон, ожидающий меня каждый раз в новом месте? Что для меня более реально – кубок за победу на республиканских соревнованиях или удивление Манфрида, нанятого отцом учителя, когда я победил его неизвестным ему приемом.

«Кто тебя этому научил?»

«Никто».

Джереон не любил, когда о нем рассказывали. Да и как расскажешь о ветре, подувшем в твое окно, или о лунной дороге, ведущей в ночь? Зачем умножать слухи о сумасшествии сына маркграфа?

«Благородное искусство средневекового боя дарит вам славные традиции предков. Дает шанс ощутить себя настоящими мужчинами, храбрыми, не боящимися врагов, – это говорил нам Сергей Викторович, и мы слушали его с открытыми ртами. – Вы не враги, вы – друзья-соперники. Обхитри друга, обойди его защиту, а потом научи защищаться от своего удара, чтобы товарищ в следующий раз помог тебе».

Сергей Викторович был низенький, от силы метр шестьдесят ростом, щуплый, но как он преображался, когда брал в руки рапиру! Словно в нем просыпался миниатюрный лев. Его слова в моих воспоминаниях перекрывал хриплый голос скрывающегося во тьме Джереона: «Убей, или убьют тебя. Подари противнику пощаду, и он вернется, чтобы отомстить. Не оставляй ему шанс. Ты должен быть быстр и не раздумывать, когда надо нанести удар».

Я ударил, рассекая падающие льдинки и искры. Отступил. Принял защитную стойку. Новый удар, разя невидимого врага.

«Не размахивай мечом, как палкой. Бей тогда, когда уверен в том, что клинок достигнет цели».

Подаренный Илвой меч становился продолжением моих рук.

«Не забывай, что мечом можно не только рубить, но и колоть. Рубящий удар – сильный, но медленный. От него легко уклониться или парировать. Колющий – слабее, им не пробьешь доспехи. Зато укол, неожиданный и стремительный, не оставляет противнику шанса уклониться. Сколько есть способов атаки?»

«Восемь», – отвечал я.

«Сколько есть линий атаки?»

«Четыре».

«Покажи атаку по первой линии».

Я занимал стойку, поднимал созданный из лунного света меч и атаковал ускользающую тень.

«Нет! Правую ногу вперед. Увереннее! Не стой, как утка!»

Из темноты выползало щупальце и подталкивало мою ногу вперед. Сильно и в то же время осторожно, чтобы не задеть острыми коготками.

Отец был доволен, видя, каких результатов я достиг в фехтовании. Но Манфрид хмурился, не узнавая приемов, которым он меня обучал.