Инспектор Лосев. На свободное место - Аркадий Адамов

— Выходит, ключ у него украли? Он вам об этом не сообщил?

— Представьте, нет.

Пете некогда было сейчас размышлять над этим странным сцеплением фактов. Полчаса, отведенные на беседу, вот-вот должны были истечь.

— Знаете вы его московских знакомых? — спросил он.

— Одного только. Как же его?.. Однажды привел. Ах да! Виктор Арсентьевич. Думает, что что-то понимает в живописи. Смешно, — она сделала презрительную гримасу и снова изящно сбила пепел с сигареты. — Хотя и кое-что прикупает.

— Работает в этой области?

— Что вы! Полнейший дилетант. Работает где-то на заводе или на фабрике. Не знаю уж, кем там.

— Откуда же у него эта самая… живопись? — поинтересовался Петя.

— Покойный тесть собирал, говорит. Жена получила в наследство. Какой-то знаменитый врач был, кажется. И неплохо разбирался в живописи, судя по коллекции. Этот Виктор Арсентьевич показывал список картин. Очень неплохая коллекция. Итальянцы, голландцы, русские передвижники.

Александра Евгеньевна говорила небрежно, хрипловатым басом, глядя куда-то в сторону и близоруко щурясь сквозь очки. Потом взгляд ее упал на часы, она подобралась в своем кресле, выпрямилась, словно собираясь подняться, и отрывисто спросила, переведя выразительный взгляд на Шухмина:

— Что еще?

— Гвимар Иванович сказал, когда он уедет?

— Нет. Обычно живет неделю, полторы. Но, повторяю, если бы уехал, то завез ключ. Как всегда.

— Не может он ночевать у Виктора Арсентьевича, как вы полагаете? Его уже дня три-четыре в доме не видели.

— Он мужчина и может ночевать где угодно, — строго произнесла Александра Евгеньевна. — Не задавайте наивных вопросов, — она критически оглядела Шухмина и строго спросила: — Вы давно в своей милиции работаете?

— Она не моя, — хмуро ответил Петя. — Она ваша.

— Вот как? — Александра Евгеньевна в ответ даже не скрывала иронии. — Что-то я этого, признаться, не заметила.

— Если что-нибудь случится, заметите, — ответил Петя.

Ему очень хотелось курить, но просить разрешение у этой чопорной, заносчивой дамы ему было почему-то унизительно. И он терпел, все больше сердясь на нее и на себя.

— Если что-нибудь случится, — все с той же иронией сказала Александра Евгеньевна, — то я как раз в этом случае и замечу, что вы плохо работаете. Когда работают хорошо, то ничего не случается.

Она помолчала, ожидая дискуссии, но Шухмин счел за лучшее промолчать. После некоторой паузы он поднялся и сказал:

— Все. Извините за беспокойство. Советую поменять замок в квартире Игоря Евгеньевича, он сломан. И хотел бы вас попросить…

— Что еще? — недовольным тоном спросила Александра Евгеньевна, гася сигарету и тоже поднимаясь со своего кресла.

— Когда появится Гвимар Иванович, попросите его непременно позвонить мне по этому телефону.

Петя вынул блокнот, написал там свой телефон и фамилию, затем вырвал листок и протянул Александре Евгеньевне. Та небрежно взяла его и, не глядя, положила возле пепельницы.

— Постараюсь, — сухо кивнула она.

— Это очень важно, — предупредил Петя.

— У вас все очень важно, насколько я понимаю, — насмешливо согласилась Александра Евгеньевна.

Больше Шухмин ничего не сказал, молча прошел весь коридор до входной двери и, уже одевшись, так же молча, но учтиво поклонился провожавшей его Александре Евгеньевне.

Очутившись на полутемной широкой лестнице, он непроизвольно, с облегчением вздохнул и побежал вниз по ступенькам, забыв вызвать лифт.

День кончался. Петя спешил к себе на работу. По дороге он думал, что, пожалуй, самым интересным и важным его открытием сегодня был некий Гвимар Иванович.

…Валя Денисов с самого утра, как только узнал, что со мной накануне вечером произошло, места себе не находил. И не только потому, что так меня подвел. Это уж само собой. Но еще его мучила мысль, что Нина была с ним не до конца правдива, что она скрыла от него какие-то стороны характера и поведения своей подруги, которые могли ее уронить в его глазах. То, что Нина ничего не знала о преступных — да, да, преступных! — связях Музы, Валя был убежден. Но она наверняка замечала за ней некрасивые поступки и, однако, ничего Вале об этом не сказала. Наоборот, Муза, по ее словам, была чуть ли не ангелом. Черт возьми! Как он мог Нине так довериться, как он мог проявить такое легкомыслие? Он что, влюбился в нее с первого взгляда? Или он такой бабник, что каждая юбка кружит ему голову и он ничего уже не соображает? Но ведь никогда с ним ничего подобного не случалось за все вот уже почти шесть лет работы в розыске! Так что же произошло с ним на этот раз? Может быть, он разучился работать, потерял способность улавливать детали, слушать, сопоставлять, делать выводы? Тогда надо все бросить и попросить Кузьмича уволить его к чертовой бабушке из розыска!

Получив задание отыскать Музу, он вернулся к себе в комнату, уселся за стол, закурил и принялся рассуждать холодно, строго логично, отбросив всякие эмоции. Что случилось, то случилось, теперь надо решить, что делать дальше, как построить поиск, с учетом, конечно, уже совершенных ошибок. Робкую мысль о том, что есть новый повод увидеть Нину, он с негодованием прогнал.

Итак, чем Денисов располагал, приступая к поиску? Он знал имя и фамилию разыскиваемой — Муза Владимировна Леснова. Знал ее адрес, телефон, место работы, и наконец, ее внешность. Однако все это пока ничего ему не давало, дома и на работе ее не было. Валя тут же, по телефону, еще раз в этом убедился. Что же оставалось? Оставались еще родственники и друзья, Муза могла быть у них. Из родственников у Музы была только мать, которая жила отдельно. Адрес и телефон Альбины Афанасьевны у Вали тоже были. Ну, а из друзей, если не считать Кольки-Чумы, Валя знал только Нину. Как ни крути, а повидаться с ней придется. Только на этот раз он не будет таким легковерным.

Прежде всего Денисов отправился к Музе домой, хотя и знал, что ее там конечно же не встретит. Но кое-что полезное он все-таки рассчитывал там узнать.

Поезд метро то весело бежал поверху, то нырял в тоннели и, наконец, привез Валю на станцию «Молодежная», чуть не к границе Москвы, то есть к Кольцевой автомобильной дороге. Вот там-то, среди новых застроек, в путанице внутриквартальных проездов, Денисов не без труда нашел в конце концов нужный ему новый светлый дом с длинными зелеными лоджиями. Полюбовавшись на третий этаж, где находилась квартира Музы, Валя отправился в домоуправление, разместившееся тут же, в полуподвале.

Здесь-то и ждали его первые открытия. Дом оказался кооперативным, и двухкомнатная квартира Музы стоила немало. Однако пайщиком до недавнего времени значился ее муж, Борис Григорьевич Зайчиков, старший инженер какого-то КБ. После развода пайщиком стала Муза, всю квартиру Зайчиков отдал ей. Она осталась там с двухлетней дочкой, которую, однако, по словам толстой бухгалтерши из домоуправления, забрала к себе бабушка.