Грешная и святая - Джо Беверли

– Пейте, ешьте и веселитесь! Экспериментируйте! В полночь гонг объявит о начале состязания. Господин Люцифер – то есть я сам – будет судьей, и победители получат в качестве приза статуэтку, которую они лучше всего изобразят.

Многие гости покинули комнату. Крессида отчаянно думала только об одном. Она ждала удобного момента, чтобы похитить статуэтку. Увы, в комнате осталось достаточно много людей, и это было невозможно.

Она должна что-то сделать.

Может, погрузить комнату во мрак? Но как? Она не видела способа. Пожар? Она могла бы поджечь Стокли-Мэнор…

Нет, она не станет этого делать. Она презирала Крофтона и ему подобных, но они не заслуживали смерти в огне.

Трис задумался.

– Жаль, что у нас нет той статуэтки, которую взял твой отец. Мы могли бы подменить ее.

– Я должна была об этом подумать… Но не догадалась.

– Ты надеялась, что у тебя будет время добыть драгоценности.

– Верно. Что теперь?

– Уходим отсюда.

Он обнял ее и повел прочь от сокровищ.

В холле было немноголюдно, и входная дверь заперта. Низкий звук боя часов заставил девушку вздрогнуть – ее нервы были натянуты как струны. Солидные дорогие часы в холле, которые, наверное, пришли в ужас от всего происходящего в доме, били одиннадцать раз.

Один час оставался до состязания. Чем заняться? Крессида не хотела участвовать в еще одном развратном спектакле – она скорее прыгнула бы в огонь. Но как добыть статуэтку? Она знала, что не сможет принять участие в публичном представлении ради того, чтобы выиграть статуэтку, но она знала и то, что не позволит себе уехать отсюда без нее. Проделать такой путь и повернуть назад? Никогда!

Пока что она шла туда, куда ее вел Сент-Рейвен, в заднюю часть дома. Если он искал уединения, то напрасно. Люди были везде – парами и группами. В коридорах и в комнатах все предавались разгулу.

Крессида была поражена числом людей, которые целовались, ласкали друг друга прямо в коридорах. Неожиданно для себя самой она осознала, что ее бросало в жар, как только она видела движущиеся тела и слышала вздохи.

Девушка быстро шла за Сент-Рейвеном, стараясь ничего не видеть и не слышать.

Но это ей не удавалось. Вот тихий шепот мужчины, а теперь легкий стон женщины. А вот какое-то сплетение тел. Здесь одна из девочек-шлюх стояла на коленях и целовала… Нет, это невозможно! Сент-Рейвен силой протащил ее мимо. А вдруг она сейчас упадет в обморок, и герцог воспользуется этим? Ведь, он – распутник.

Трис остановился в тихом углу.

– Я не хочу, чтобы ты наблюдала эти картины. Есть ли в доме укромное место? Погреб? Чердак?

Казалось, он был в отчаянии.

Возбуждение прошло по ее нервам, по ее разгоряченному телу. На этот раз она повела его. Она тоже стремилась к уединению и вместе с ним была готова на любой поступок, даже если бы это стало прыжком в ад.

Когда они вышли из дома, он вздохнул с облегчением.

– Слава Богу, тишина.

Свежий ветерок пробежал по горячей коже Крессиды, и ее сознание немного прояснилось. Грешные мысли все еще бурлили в ней, но теперь она могла бороться с ними. «Помни! – приказала она себе, взглянув на полную белую луну. – Ты не можешь отдать свою девственность распутнику на пьяной вечеринке!»

– Веди меня, – сказал Трис. – Ты знаешь место, где мы можем подождать до полуночи и не спотыкаться о людей?

– До полуночи? До состязания? Но ты сказал, что мы не будем принимать участие в состязании?

– Конечно, нет, но у нас будет шанс – мы заберем драгоценности, если не до состязания, то после. Победители вряд ли будут настолько трезвыми, чтобы заметить это.

Да, это могло сработать. А пока что у них был час…

– Итак, куда? – напомнил он ей.

– Конюшня? Нет. Там будут конюхи. Пивоварня?..

– Нет, если можно. Не люблю этот запах.

– Склады… Они могут быть заперты. Прачечная… – Она старалась вспомнить. – Пекарня! Нет ничего плохого в запахе хлеба.

– Абсолютно ничего плохого. Веди, Рокселана.

Трис взял девушку за руку, ожидая, что она поведет его, и она так и сделала, наслаждаясь теплом его руки, как голодный нищий наслаждается крошками. Ее сердце колотилось, во рту у нее пересохло. Она вела его вокруг пламенеющего адским огнем дома.

Кое-кто из гостей тоже вышел наружу. Из каждого темного угла, из-под каждого куста доносились непристойное хихиканье и стоны. Крессида представила себе грязь, крапиву, муравьев…

В конюшне было так же шумно, как и в доме. Повсюду стояли экипажи, распряженные лошади бродили по полю, кучера и конюхи пьянствовали в компании женщин.

– Я понимаю теперь, почему ты отослал свою карету в деревню. Но разве твои люди не расстроятся, что ты лишил их развлечения?

– Не так, как я, если обнаружу, что они пьяны. Пекарня рядом с кухней?

Они дошли до двери пекарни. Крессида робко открыла ее. Благословенная тишина и теплый запах свежего хлеба встретили их. Этот чистый запах казался противоядием против того безнравственного безумия, которое царило повсюду этой ночью. Это было слишком неподходящее место для грехопадения. Крессида отпустила руку Триса и отошла от него подальше, в безопасность темной комнаты.

Она могла различить только его силуэт. Он ходил вдоль дальней стены, возможно, ощупывая ее. Крессида оглядела комнату, пытаясь вспомнить то, что с ней было связано. Большой стол для того, чтобы месить и раскатывать тесто. Шкаф со скалками, мисками и маленькими формами.

– Твой отец – любитель приключений, – произнес Трис. – Но он не из тех, кто рискует всем. Не могу понять, почему он так ошибся со статуэткой.

– Он близорук, как и я.

– Люди часто получают то, что хотят, даже если пытаются изменить жизнь. Может, твой отец почувствовал, что попал в ловушку спокойной английской жизни, и пытался бежать от нее единственным способом, который он знал, – игрой в карты.

– Но почему он не думал о том, что случится с нами? С моей матерью?

– Возможно, драгоценности предназначались для тебя и твоей матери. Наверное, он решил подергать тигра за хвост и обнаружил, что тигр сожрал тех, кого он любил.

Крессида закрыла лицо руками и наткнулась на маску и чадру. Она сорвала их и уронила. Слова Сент-Рейвена звучали правдоподобно. Девушка не так долго знала своего отца, но она чувствовала в последнее время, что он не в себе.

Наверное, он хотел вернуться в Англию, воссоединиться с женой и ребенком, вращаться в высшем свете. Но возможно, через год новизна этой жизни поблекла. Отцу стало тоскливо.

– Все его рискованные поступки – выигрывать и терять состояния, ходить на грани нищеты. Думаешь, он понимал, что делает? Почему он не остановился?