Мой неправильный ты - Светлана Храмова

– Абсолютно моя любимая философская тема, ты же знаешь.

– Тема стара как мир, а воз и ныне там. Женщины выиграли. В тяжелой борьбе с мужчинами женщины отвоевали право решать свои проблемы самостоятельно. Или, как я про себя это называю, отвоевали право нести свой чемодан, сколько бы он ни весил, никто на помощь не придет. С биологической точки зрения мужчина сильнее женщины, отрицать это бессмысленно. Но феминистки проводят эксперименты, доказывая – физически женщина ни в чем не уступает мужчине. Иными словами, повторяюсь, женщина в состоянии нести свой чемодан сама, но что более удивительно – мужчины легко отказались от приоритета силы. Неси! А знаешь почему? Мужчинам так удобней.

– Ну почему же удобней? Objection, obgection! Твои коллеги ищут новые и новые доводы и, как часто бывает, вместе с водой выплескивают ребенка, забывают о благой цели, ради которой все когда-то началось. Обычная риторика, ничего удивительного.

– Есть женщина и мужчина. Инь и Ян. Свет и тьма, день и ночь, она прекрасна/он силен, ну, допустим.

Михаил Михайлов, русский писатель и публицист девятнадцатого века, почитатель новых европейских веяний, глубоко проникшийся идеями женского освобождения, сказал так: «Взгляните на ход человеческого развития. Что торжествовало у всех народов, полуцивилизованных или варварских? Физическая сила. Кому принадлежит и власть и господство? Физической силе. Но этот пафос никому не нужен».

Действительно, пафос не нужен, но зачем-то феминистки решили физическую силу уравнивать. И акценты сместились, понимаешь? Мужчины замусолили тему: женщина свободна, но не так физически сильна, нагрузка поровну не распределяется! – Ах, не поровну? Тогда какая же это свобода?

Женщины поддались на уловку, стали отстаивать физическое равенство, как будто это так важно. Двое мужчин могут быть разными по физической силе, это никого не смущает. А гипотетические (опять гипотетические, ну что за слово дурацкое!) мужчина и женщина должны быть «равны во всем», что заведомая чушь. В двадцатом веке – цитирую по книге Симоны, источник не указан – звучит уже насмешливое:

«Если они хотят быть свободными, пусть сначала освободятся от своей портнихи». Издевки посыпались как из рога изобилия, цитировать можно бесконечно, боюсь тебя утомить. Это я, кстати, насчет душевной щедрости мужчин, ты меня когда-то в этом убеждал.

– Я?! Когда же? – Павел растерялся. – Если и убеждал, то только в своей собственной. И кстати, Рита, я давно хочу с тобой поговорить. Почему ты не можешь иногда приходить ко мне домой?., или я к тебе?., и мы так же – часами – будем обсуждать. Не только твои мысли, но и мои, мне тоже есть чем поделиться. Почему мы не можем…

– Павел, ну минутку подожди, я не закончила! Только-только нащупала верную мысль, послушай еще минутку! – Книга «Второй пол» у Риты на коленях, страницы заложены картонными карточками. – Смотри, сама Симона продолжает: «В делах, предпринимаемых мужчиной, есть как желание изменить мир, так и стремление убежать от действительности; мужчина придает огромное значение своей работе и своей личности, нередко напускает на себя внушительный и серьезный вид. Женщина же, подвергая сомнению мужскую логику и мораль, никогда не попадает в подобные ловушки. Именно это так нравилось в ней Стендалю. Она не настолько горда, чтобы закрывать глаза на двойственность своего положения или скрываться за маской собственного достоинства, она более откровенно высказывает свои неупорядоченные мысли, проявляет непосредственные чувства и реакции. Вот почему разговаривать с ней значительно интереснее, чем с ее мужем, если только она говорит от собственного имени, а не как законная половина сеньора. Он надоедливо повторяет избитые истины, то, что вычитал в своей газете или в специальных трудах, она же делится хотя и ограниченным, но конкретным опытом».

Пресловутая «женская чувствительность» представляет собой отчасти выдумку, а отчасти притворство. Однако бесспорно и то, что женщина более внимательно, чем мужчина, приглядывается к самой себе и к миру…

Павел, но странно, женственность как неотъемлемое женское качество Симона де Бовуар лукаво признает и так же лукаво отвергает. В одно и то же время! Я даже не поняла, как она лихо расправилась с вопросом, так мучившим меня, но по прочтении и вопросов нет: женственность как бы переродилась, но не волнуйтесь, все в порядке. Свобода женщины не предполагает отказа от женственности, это другая женственность.

«Другую женственность» мы сейчас и наблюдаем. Равно как и «другую мужественность». И ни того, ни другого на самом деле нет. Я не могу понять: если мальчики проявляют мужские черты еще в детстве, почему же взрослые мужчины согласны обабиться при первой возможности? И пресловутая охота в первобытном обществе, на это ссылается каждый, кому не лень, не понимаю – как только отпала нужда убивать зверя, коптить мясо на костре и носить набедренную повязку – одни инстинкты переродились в другие? Так?

– Постепенно переродились, Рита, длительный путь эволюции. Азбука. Шучу, но на некоторые вопросы ответа нет. Ты же сама в прошлый раз говорила, что все индивидуально, нельзя всех под одну гребенку. Твои «ласточки» – это частный случай. Или случаи. Возможно, некоторые из них типичны. Ну и что? Ты собираешься изменить мир, или разбираешься для себя?

Ответа на твои вопросы нет и быть не может. Все живое эволюционирует. И относительно изменившегося объекта или субъекта, меняется что-то вокруг. Если люди долгое время вместе, они меняются относительно друг друга, приобретают новые качества. А знаешь, чего хочу я? Меняться относительно тебя. Я хочу, чтобы мы жили вместе. Твоя книга напишется значительно быстрей. И я буду счастлив наконец.

– А я? – сказала Рита, помолчав. – Я не хочу меняться относительно тебя. Если тебя напрягают наши встречи, могу и не звонить. – Она замолчала, долго сидела, потупившись. Павел застал ее врасплох. Лучше бы не затрагивал тему. Она ведь всегда думает о нем с радостью. А теперь… – Мне нужно время, я должна во многом разобраться, – пробормотала она наконец.

Из кафе они вышли вместе.

– Павел, мы ссоримся?

– С чего ты взяла, Рита? Ну право же…

– Право же – браво же, ок. А ты не задумывался, как сильно погода влияет на наши чувства и мысли? Если бы сияло солнце, мы бы улыбались друг другу. Беззаботность и комплименты несовместимы со сгущающимися в небе тучами, разве не так? – Она отворачивала лицо от ветра, ей было трудно говорить, редкие крупные капли начинающегося дождя били в глаза, приходилось зажмуриваться.

Павел раскрыл огромный черный зонт, заранее припасенный, обнял Риту за плечи, они ускорили шаг.

– Видишь, вдвоем и от дождя легче прятаться. Ты вся дрожишь! Рита, почему бы нам не поехать ко мне, сейчас же? Напою тебя чаем с вареньем и коньяком. Покажу тебе фильм о сильных мужчинах, впрочем, выберешь сама, тыщи дисков в твоем распоряжении! Да что там диски, если тебе понадобится моя жизнь, приди и возьми ее!

– Когда-нибудь. Там еще были два слова, ты пропустил. «Если тебе когда-нибудь понадобится…», когда бы то ни было, имелось в виду. Ты подождешь?