Дневник Гуантанамо - Мохаммед ульд Слахи

— Так вы, парни, пользуетесь беззаконием этого места, чтобы получить от меня информацию?

Молодой агент подскочил ко мне:

— Герр Салахи, если бы мы хотели, мы бы попросили охранников подвесить тебя на стене и избить![31]

Когда он сказал это, мое сердце заколотилось: я пытался выразиться как можно аккуратнее и в то же время хотел избежать пыток.

— Вам не напугать меня, я не ребенок. Если продолжите говорить со мной в таком тоне, вы можете паковать свои вещи и возвращаться в Германию.

— Мы здесь не для того, чтобы привлечь тебя к ответственности или напугать, мы просто были бы очень благодарны, если бы ты ответил на несколько наших вопросов, — сказал агент постарше.

— Слушайте, я был в вашей стране, и вы знаете, что я никогда не совершал преступлений. К тому же о чем вы беспокоитесь? Вам даже не угрожают. Я мирно жил в вашей стране и никогда не злоупотреблял вашим гостеприимством. Я очень благодарен за все, что дала мне ваша страна, я не ударю ей в спину. Так что за спектакль вы тут пытаетесь разыграть?

Молодой агент сбавил свой тон:

— Герр Салахи, мы знаем, что ты невиновен, но не мы схватили тебя, это сделали американцы. Мы здесь не по просьбе США. Мы работаем на правительство Германии, за последнее время мы смогли предотвратить несколько терактов. Мы знаем, что ты даже знать не можешь об этих событиях. Тем не менее мы просто хотим спросить тебя о двух людях — Кристиане Ганцарском и Кариме Мехди и были бы признательны, если бы ты ответил на несколько вопросов о них[32].

— Забавно, что вы прибыли сюда из самой Германии, чтобы спросить о жителях вашей страны! Эти два человека — мои хорошие друзья. Мы посещали одну и ту же мечеть, но я не знаю, чтобы они были замешаны в каких-либо террористических операциях.

Наш разговор не продлился долго. Они спросили меня о моей жизни в лагере и попрощались. После этого я никогда больше не встречался с немцами.

Тем временем команды из агента Джона и агента Дона продолжала допрашивать меня.

— Ты знаешь, кто такой Рамзи бен аль-Схиб? — спросил Джон.

— Нет, не знаю, — ответил я честно.

— Но он знает тебя!

— Боюсь, что вы перепутали мое дело с каким-то другим!

— Нет, я очень внимательно читал именно твое дело.

— Можете показать его фотографию?

— Да. Я покажу ее тебе завтра.

— Хорошо. Возможно, я знаю его под другим именем!

— Ты знаешь об американских базах на территории Германии?

— Зачем вы спрашиваете меня об этом? Я посещал Германию не для того, чтобы изучать американские базы, да и вообще они мне совершенно не интересны! — ответил я со злостью.

— Мои люди уважают заключенных, говорящих правду, — сказал тощий агент, пока его коллега агент Дон записывал разговор.

Я уловил намек на то, что он назвал меня лжецом, хотя и в очень странной манере. Разговор был окончен.

На следующий день Джон и Дон доставили меня в допросную и показали две фотографии. Оказалось, что на первой был изображен Рамзи бен аль-Схиб, который подозревается в причастности к теракту 11 сентября и которого задержали во время совместной операции в Карачи спустя год. На второй фотографии был изображен Мохаммед Атта, один из угонщиков самолета 11 сентября. Что касается Мохаммеда, я никогда не слышал о нем и не видел его. А вот Рамзи бен аль-Схиба я точно где-то видел, но не мог вспомнить, где и когда. Я понял, что этот парень, должно быть, очень важен, так как агентства всячески пытались установить связь между ним и мной[33]. По понятным причинам я отрицал, что когда-либо видел его. Просто подумайте, как бы это выглядело, если бы я сказал, что видел этого парня, но не помню, где и когда? Неужели следователь поверил бы в это? Точно нет! И если честно, тогда мне было до смерти страшно.

На следующий день команда ФБР снова пришла ко мне и показала фотографию Разми бен аль-Схиба. Я отрицал, что знаю его, точно так же, как и за день до этого. Тот факт, что я отрицаю свое знакомство с этим человеком, которого я действительно не знал или недолго видел однажды или дважды, но никак не был с ним связан, создавало почву для всех диких теорий о моей связи с терактом 11 сентября. Я действительно не знал его или недолго видел один или два раза, но у нас не было ничего общего. Следователи пытались найти и ухватиться хоть за какую-нибудь ниточку, чтобы расследовать дело, но я совсем не хотел быть этой самой ниточкой.

— Мы бы хотели, чтобы ты прошел тест на детекторе лжи, — сказал Джон.

— Это необязательно, — добавил его коллега.

Но я точно знал, что отказ от этого теста означал бы полное признание своей вины, даже несмотря на то что мы так ни разу и не обсуждали, в чем меня обвиняют. Агенты объяснили мне суть этого теста с помощью переводчика, и я согласился пройти его. Я спросил, когда будет проведен тест.

— В течение следующих нескольких дней.

В это время меня перевели в блок «Лима», где я познакомился с парнем алжирско-боснийского происхождения по имени Мустафа Айт Идир. Он был знаменитым арестантом. Мустафа слышал обо мне и, как и любой другой любопытный человек, хотел узнать больше. Я же, в свою очередь, хотел пообщаться с культурными людьми. Как мне казалось, Мустафа был отличным парнем, мне было очень трудно представить, что он преступник[34].