Призраки прошлого - Питер Джеймс

— Страх перед высотой, я думаю.

— По всей вероятности, в предыдущей жизни вы умерли вследствие падения с высоты. Ну, мы это выясним.

Столь поспешное суждение показалось Чарли подозрительным. И вообще, слишком уж просто все у него выглядит.

Гипнотизер наконец-то затолкал кассету в магнитофон и поинтересовался:

— Есть ли у вас какая-то особая причина желать возвращения в прошлое, миссис Уитни?

— Я… в некоторых местах у меня появляется ощущение дежавю.

— Вы чувствуете себя так, будто уже бывали там раньше?

Она поколебалась:

— Да.

Он настроил звук: замерцал огонек.

— Бывает, что нам удается проследить, каким образом воспоминания проходят через гены. Иногда мы выходим за пределы времени. А порой связываемся с духовным миром. Важно чувствовать себя абсолютно свободно. Расслабиться. Наслаждаться. Если вы чего-либо опасаетесь или вас что-то смущает, то нужно обязательно рассказать об этом мне.

— Почему?

Гипнотизер нажал кнопку. Раздался щелчок, а затем послышались их голоса:

«…или вас что-то смущает, то нужно обязательно рассказать об этом мне».

«Почему?»

Он нажал другую кнопку, и Чарли услышала шуршание перематывающейся ленты, а потом еще один щелчок. Он наклонился, чтобы осмотреть магнитофон.

— Потому что вы должны настроиться заново пережить все, что происходит. Это должно ощущаться как реальные события. Боль должна чувствоваться как реальная. И опасность тоже. Все должно быть реальным. — Он встал. — Ну как вам там, комфортно? Руки тоже пристройте поудобнее.

Чарли покрутилась, устраиваясь на кушетке, а гипнотизер осторожно накрыл ее одеялом:

— Я помещу вас в состояние измененного сознания. Вы не будете спать, но это будет походить на сон. После сеанса вы почувствуете себя как после воскресного ланча: ленивой и приятно расслабленной.

Он впервые позволил себе слабый намек на улыбку и от этого стал симпатичнее. Чарли совсем успокоилась. Тяжелой походкой он прошел к двери и повернул на стене диск. Верхний свет погас, и зажегся тусклый красный свет. Гипнотизер кашлянул и уселся в кресло рядом с Чарли. В отдалении простучал поезд, и Джиббон замер, как бы ожидая, пока пройдет состав, а потом наклонился к ней:

— Скажите мне, как вас зовут.

— Чарли.

— Я хочу, чтобы вы смотрели на микрофон. Сосредоточьтесь на нем. Выбросьте из сознания все, кроме микрофона, Чарли.

Она долго смотрела на него, ожидая, когда гипнотизер вновь заговорит, когда что-то произойдет. Но Джиббон упорно молчал. Микрофон сделался расплывчатым, разделился надвое, снова стал одним целым. Интересно, подумала Чарли, сколько времени она уже пялится на него. Минуту? Две? Пять? Еще один поезд простучал мимо.

— Бархат, Чарли. Я хочу, чтобы вы думали о бархате, мягкий бархат вокруг. Вы находитесь в палатке из бархата. Ваши веки тяжелеют. Все вокруг мягкое, Чарли. — Его голос звучал монотонно. — Вы в безопасности.

Она попыталась представить, что находится в бархатном коконе.

— Сколько вам лет, Чарли?

Банальность вопроса удивила ее. Она мельком взглянула на Джиббона, но, увидев, что тот неодобрительно нахмурился, вновь перевела взгляд на микрофон.

— Тридцать шесть.

— А теперь закройте глаза. Вернитесь к своему тридцатилетию. Припомните, что вы делали в день, когда вам исполнилось тридцать.

Чарли напрягла память. Тридцать лет. Да, она может припомнить тот день рождения, она никогда его не забудет. Она открыла рот, но говорить было трудно. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы заставить слова вылетать изо рта, и они выходили оттуда медленно, звучали неразборчиво, как будто бы их выговаривал кто-то другой.

Том привез ее в новый итальянский ресторан в Клэпеме, чтобы отпраздновать день рождения. Между ними произошла ссора, одна из самых худших за все время, и муж вскочил и выбежал прочь, оставив ее оплачивать счет. Она и теперь, шесть лет спустя, переживала жгучий позор. Перед ней, словно наяву, маячили лица других посетителей, она видела, как женщина с длинными светлыми волосами презрительно разглядывает ее, Чарли, с другого конца зала. Блондинка что-то сказала сотрапезникам, и они разразились дружным хохотом. Потом стало еще хуже. Открыв сумочку, Чарли обнаружила, что не захватила кошелек. Управляющий позволил ей выйти в холл и позвонить мужу, но при этом запер дверь ресторана и приставил к посетительнице охранника.

— И ваш супруг вернулся?

— Да.

Казалось, микрофон сочувственно ей кивает.

— Двигайтесь обратно во времени, Чарли. Возвращайтесь к тому дню, когда вам исполнился двадцать один год. Вы можете припомнить тот день рождения?

Ее веки смежились. Она с усилием открыла глаза, но они медленно закрылись снова, и Чарли почувствовала, что проваливается в мягкую темноту, засыпает.

— Кемпинг. — Это слово с трудом выкатилось из ее рта и улетело прочь, в какую-то бездну. — Том и я. Уэльс. Национальный парк Брекон-Биконс. Шел дождь, и костер никак не разгорался. Мы пили шампанское… открыли бутылку прямо в палатке. Мы дурачились, и бутылка опрокинулась. Вот тогда-то он и сделал мне предложение.

— Теперь возвращайтесь в то время, когда вам было шестнадцать. Чарли, почувствуйте себя шестнадцатилетней.

Молчание.

— Вам шестнадцать лет. Посмотрите на себя и скажите мне, во что вы одеты.

— В красную мини-юбку. И белые ботиночки.

— Какие у вас волосы?

— Длинные.

— Вам нравится быть шестнадцатилетней?

— Да.

— Почему?

— Потому что у меня свидание с Томом.

— Сегодня вечером?

— Да.

— И что вы собираетесь делать?

Чарли начало трясти.

— Там что-то плохое.

— Что вы видите?

— Шэрон Тейт.[4] Убитые люди. Это ужасно.

— И вы находитесь там?

— Нет.

— Что вы делаете?

— Читаю про убийство в газете. Мы с Томом собираемся в кино.

— И как называется фильм?

— «Беспечный ездок».

— Том ваш приятель?

— Да.

— А вы давно с ним познакомились?

— Недавно.

— Давайте вернемся обратно, в тот день. Вы можете припомнить, где именно это произошло?