Легендарный Корнилов. "Не человек, а стихия" - Валентин Рунов
Шрифт:
Интервал:
Корнилову был известен и один очень показательный эпизод, который произошел между Алексеевым и императрицей и который еще больше испортил отношения между Верховным главнокомандующим и его начальником штаба. Так, однажды летом 1916 года, во время очередного приезда императрицы в Ставку Верховного главнокомандующего В Могилев, после официального обеда императрица взяла под руку Алексеева и, гуляя с ним по саду, завела разговор о Распутине. К тому времени уже было известно о разногласиях между «старцем» и генералом. Поэтому императрица, несколько волнуясь, начала горячо убеждать Михаила Васильевича, что он не прав в своих отношениях к Распутину, что «старец – чудный и святой человек», что он горячо и безвозмездно привязан к их семье, а главное, что его посещение Ставки «принесет ей военное счастье».
Алексеев, терпеливо выслушав ее монолог, сухо ответил, что для него этот вопрос – давно решенный. И что, если Распутин появится в Ставке, он немедленно оставит пост начальника штаба.
– Это ваше окончательное решение? – переспросила императрица.
– Да, несомненно! – ответил генерал.
Императрица резко оборвала разговор и ушла, не простившись с Алексеевым.
Этот разговор, по признанию самого Михаила Васильевича, привел к ухудшению отношения к нему государя. По мнению современников, «отношения эти, по внешним проявлениям не оставлявшие желать ничего лучшего, не носили характера ни интимной близости, ни дружбы, ни даже исключительного доверия… Но в вопросах управления армией государь всецело доверялся Алексееву».
Таким образом, по ряду свидетельств компетентных современников, являясь начальником штаба Ставки, Алексеев, по сути, осуществлял оперативное управление войсками, производил планирование операций и уже готовые решения и директивы предлагал императору на утверждение. А так как Верховный с готовностью принимал такую помощь своего начальника штаба, то весьма скоро Михаил Васильевич стал напрямую работать с командующими фронтами и армиями, принимая многие решения самостоятельно.
В то же время о недовольстве Алексеева действиями Николая II как Верховного главнокомандующего стало известно лидерам оппозиции, которая сложилась в Государственной думе к концу 1916 года. В то время лидеры оппозиции лихорадочно искали поддержки среди военных. В Могилев под различными предлогами зачастили Гучков, Коновалов, Демидов и другие, где они непременно имели встречи с Алексеевым. Все это, в конечном счете, породило слухи о заговоре против Николая II и причастности к нему начальника штаба Верховного. Безусловно, что Корнилов, который в то время был слишком незначительной фигурой на арене борьбы за власть, ничего не знал ни о разногласиях между императором и Алексеевым, ни об интригах оппозиции.
Но, по всей видимости, заговор все же был. Так, военный корреспондент при Ставке Верховного главнокомандующего М. К. Лемке, весьма неплохо информированный о происходящих там событиях, писал в одном из своих писем: «Очевидно, что-то зреет… Недаром есть такие приезжающие, о целях появления которых ничего не удается узнать, а часто даже и фамилию не установишь, имею основание думать, что Алексеев долго не выдержит своей роли… По некоторым обмолвкам Пустовойтенко (генерал-крартирмейстер штаба Ставки. – Авт.) видно, что между Гучковым, Коноваловым, Крымовым и Алексеевым зреет какая-то конспирация, какой-то заговор, которому не чужд еще кто-то».
О зреющем тогда заговоре пишет в своих мемуарах и А. Ф. Керенский. «Он намечался на 13 или 10 ноября. Его разработали князь Львов и генерал Алексеев. Они пришли к твердому выводу, что необходимо покончить с влиянием царицы на государя, положив тем самым конец давлению, которое через нее оказывала на царя клика Распутина. В заранее намеченное ими время Алексеев и Львов надеялись убедить царя отослать императрицу в Крым или в Англию…
Всю эту историю, – отмечает Керенский, – рассказал мне мой друг В. Вырубов, родственник и сподвижник Львова, который в начале ноября посетил Алексеева, чтобы утвердить дату проведения операции. Генерал Алексеев, которого я тоже хорошо знал, был человек очень осторожный, в чем я и сам убедился позднее. Не произнося ни слова, он встал из-за стола, подошел к висевшему на стене календарю и стал отрывать один листок за другим, пока не дошел до 16 ноября».
Таким образом, не приходится сомневаться, что в конце 1916 года существовал заговор против Николая II и что генерал Алексеев если не был в числе активных заговорщиков, то хорошо знал об их планах. То, что он в корне не пресек заговор, а также все последующие действия Михаила Васильевича в конце февраля – начале марта 1917 года, свидетельствует о роли и месте этого человека в подготовке и осуществлении Февральской революции.
Когда генерал М. В. Алексеев вступил в должность Верховного главнокомандующего, для него настало время решать другие задачи – укрепление новой власти и успешное завершение войны. При этом Временное правительство и новый Верховный понимали, что воспитанное многими поколениями промонархическое сознание высшего офицерства переломить будет не просто. Поэтому в качестве первоочередной меры предусматривалась замена некоторых командующих фронтами и армиями.
19 марта военный министр Временного правительства А. И. Гучков прислал Михаилу Васильевичу письмо, в котором указывалось, что одной из серьезных причин военных неудач «являлась также неподготовленность высшего командного состава армии», при подборе которого «не только не искали, но боялись людей с большими дарованиями, сильным характером, твердой волей и крепкими убеждениями. Совершенно естественно, что такое пренебрежение к моральной стороне дела должно было привести страну к тяжкому кризису, а, может быть, и к катастрофе», – делал вывод военный министр.
Чтобы исправить сложившееся положение, Гучков предлагал «установить отныне в отношении действующей армии один непреложный принцип: представление самого свободного и широкого движения всем даровитым офицерам, мало стесняясь со старшинством и совершенно не считаясь с другими, посторонними делу соображениями. Лишь люди, исполненные истинного патриотизма, одаренные крупными талантами, люди с сильным характером должны иметь доступ к тем ответственным постам, от которых зависит судьба армии и страны, – предупреждал Александр Иванович.
В качестве первой неотложной меры военный министр предлагал немедленно начать «обновление» высшего командного состава армии. «Такая мера, проведенная быстро и беспощадно, вызовет в войсках доверие к своим вождям, а в стране укрепит доверие к армии и веру в победу» – утверждал он.
По всему видно, что Алексеев полностью разделял мнение Гучкова. Так, вслед за первым в тот же день в Ставке было получено второе письмо от военного министра, адресованное лично Михаилу Васильевичу. В нем он писал: «На основании оценок, сделанных мною по согласованию с Вами… из состава главнокомандующих фронтами должен быть удален главнокомандующий Западным фронтом генерал от инфантерии Эверт, о чем я с Вами говорил в первый же день моего вступления в управление Военным министерством.
Из состава командующих армиями должны быть удалены командующие: 1-й армией генерал от кавалерии Литвинов, 3-й армией генерал от инфантерии Леш, 10-й армией генерал от инфантерии Горбатовский, 11-й армией генерал от инфантерии Баландин, помощник главнокомандующего Румынским фронтом генерал от кавалерии Сахаров». Далее следовал весьма объемный список подлежащих замене. В него вошли 3 начальника штаба фронтов, 8 начальников штабов армий и 24 командира корпуса. В результате такой «чистки» действующая армия должна была лишиться в короткое время около половины высшего командного состава. На вакантные должности были предложены военачальники, оказавшиеся лояльными к Временному правительству в период Февральской революции.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!