Опередить дьявола - Мо Хайдер

— Вот и хорошо, — сказал Кэффри, чувствуя, как струйка пота медленно стекает ему за шиворот. Только сейчас он осознал, каких усилий это ему стоило. — А теперь мы можем ехать?

18

В тот же день, около шести пополудни, в кабинет Фли зашел инспектор. Опершись на стол, он приблизил к ней лицо и заглянул прямо в глаза. Она отшатнулась.

— Что? Что случилось?

— Ничего. Кажется, ты нравишься старшему инспектору. Только что мне позвонили из отдела по контролю за соблюдением профессиональных стандартов.

— И что?

— И то. Пересмотр бонусных выплат отменен.

— Ты хочешь сказать, что они получат свои бонусы?

— С Рождеством. Чин-чин.

После его ухода несколько минут она просто сидела в окружении привычных вещей. Стены пестрят фотографиями ее подопечных во время проведения разных операций. На электронной белой доске кто-то написал фломастером финансовую смету. Персональные шкафчики облеплены прикольными открытками. На одной изображен мужчина в маске и ластах. Надпись: Стив обзавелся подводным снаряжением, вот только про наушники забыл. А вот постер, посвященный антинаркотической операции: Мы задерживаем одного человека в день. Господи, пошли нам второго. Кто-то маркером зачеркнул «в день». Фли могла получить серьезный нагоняй от старшего инспектора за все эти художества, но она покрывала своих ребят. Ей нравилось их чувство юмора. Нравилась непринужденная атмосфера. Теперь они получат свои деньги, купят детишкам всякие плейстейшены, а себе новые обода из легкого сплава и прочие мужские игрушки, без которых Рождество не Рождество.

Сквозняком распахнуло дверь, и прохладный воздух принес в комнату запах бензина. В коридоре раздались тяжелые шаги. Это Веллард со своим снаряжением направляется в дезинфекционную. Она его окликнула.

— Эй!

Он просунул голову в проем.

— Что?

— Вы получите свои бонусы. Инспектор только что сказал мне.

Он склонил голову. Такой рыцарский поклон.

— Благодарю вас, госпожа. Мои несчастные больные дети впервые встретят это Рождество с улыбкой. Для них это будет радость, госпожа. Такая радость. Настоящее Рождество.

— Не забудь подарить айпод больному полиомиелитом.

— Вы ведь не такая мегера, какой пытаетесь казаться, босс. Совсем не такая.

— Веллард?

Он не успел прикрыть за собой дверь.

— Чего?

— А теперь серьезно. Насчет сегодняшнего утра.

— Да?

— Ты видел гипсовый слепок. Чем, по-твоему, угонщик исчертил свои следы?

— Понятия не имею. А что?

— Не знаю, как сказать. — В мозгу проносились холодные полуматовые картинки. Сумрачный лес, который они прочесывали. Сельскохозяйственные угодья справа и слева. Вдруг пошли разговоры о том, что было в письме угонщика. Никто, кроме подразделения по расследованию автомобильных аварий, не должен был знать этих подробностей, но слухи есть слухи, и в то утро в воздухе витали тревожные, смутные предположения о судьбе Марты. — У меня были странные… Не могу точно сформулировать.

— Ощущения?

Она окатила его ледяным взглядом.

— Я доверяю своим «ощущениям», Веллард. И не считаю себя «блондинкой», в отличие от тебя. Я почувствовала что-то важное в… — она подыскивала слово, — … в атмосфере. Тебе это непонятно?

— Сержант, вы меня знаете. Я рядовой солдат. И привык зарабатывать на хлеб вот этим крепким телом. А не котелком. — Он подмигнул ей и вышел из кабинета, через несколько секунд шаги его стихли. Она невесело улыбнулась. За окном пошел дождь, такой тихий и туманный, что его легко можно было принять за снег. Зима стояла на пороге.

19

В шесть пятнадцать темный «ауди S6» рванул по улочкам Мейра, повизгивая покрышками на поворотах. Джэнис Костелло, вцепившись в руль влажными от пота ладонями, гнала машину, чтобы успеть домой раньше мужа. По радио психиатр высказывался по поводу угонщика, похитившего вчера маленькую девочку во Фроме. Предположительно, белый мужчина, за тридцать. Возможно, женатый, возможно, даже отец. Джэнис выключила радио, вся дрожа. Как она могла забыть про этого ублюдка, когда оставляла Эмили одну в машине? Фром находится совсем рядом. Ей крупно повезло, что все обошлось. Чтобы так рисковать, надо было совсем потерять голову.

Клер. Вот кто во всем виноват. Клер, Клер, Клер. Это имя не давало ей покоя. Будь это Милена, или Кайли, или Кирсти, одним словом, типичное для местных девушек имя, ей было бы легче. Она бы представила себе сисястую старшеклассницу с прямыми белокурыми волосами и словом СКАМЕЙКА, отпечатавшимся на заду. Но Клер? Девушка с таким именем могла когда-то учиться вместе с Джэнис в одном колледже. О ней не скажешь, что она сексапильная, или нагловатая, или неопытная. Скорее, она производит впечатление женщины, с которой есть о чем поговорить. Она выглядит как настоящая Клер.

У Кори это не первый роман на стороне. Шесть лет назад уже была история. С косметологом. Джэнис ее ни разу не видела, но в ее воображении это была девица с вечным загаром, в дорогом нижнем белье и, возможно, с эпилированным лобком. Когда это выплыло наружу, Джэнис и Кори вместе пошли к семейному психиатру. Кори так раскаивался в содеянном, так убивался из-за совершенной им ошибки, что она его почти простила. А вскоре в расклад добавилась карта, в корне изменившая ее сознание, после чего она решила дать ему еще один шанс. Выяснилось, что она забеременела.

Эмили появилась на свет до срока, зимой, и Джэнис была настолько оглоушена своей нежданной любовью к этой крохе, что несколько лет ей просто не было дела до ее брака. Кори ходил на групповую терапию, а еще устроился на новую работу в Бристоле, в типографию, «консультантом по маркетингу экологически усовершенствованной продукции». Это описание не вызывало у нее ничего кроме смеха; если вспомнить, как он сам недавно «наследил», ему и без того было что усовершенствовать. Правда, он теперь зарабатывал достаточно, так что Джэнис могла оставить работу и время от времени брать на дом редактуру, в качестве фрилансера; платили за это гроши, зато навыки не пропадали. Жизнь шла по накатанной колее. До последнего момента. До Клер. А теперь? Навязчивая идея. Бессонные ночи с глядением в потолок, пока муж храпит под боком. Проверки чужих эсэмэсок, выворачивание карманов перед сдачей вещей в химчистку, постоянные допросы. И венец всего — гонки по ночному городу с сидящей сзади дочкой.

Развернув «ауди» на их улице, она резко, так что заскрипели тормоза, остановилась перед викторианским дуплексом. Кори еще не приехал. Оглянувшись на заднее сиденье, она, к своему облегчению, увидела не белое лицо Эмили, до смерти напуганной этой сумасшедшей ездой, а спящего ребенка. Джаспер был зажат у нее под подбородком, как некоторые пассажиры в аэропорту зажимают специальную подушечку.

— Пойдем, солнышко, — прошептала Джэнис. — Мама уложит тебя в постельку.