Верхний мир - Феми Фадугба

расцвела идеально английская улыбка. Сверху такая вся вежливая и заботливая, а под ней – явное «тебя никто не спрашивает, идиот».

– «Скорая» уже едет, – тепло кивнула она. – Когда она будет здесь, мы позвоним твоим родителям, чтобы они знали, в какую больницу тебя везут.

– Подходяще, – сказал я, озираясь в поисках путей срочного отступления.

И наткнулся взглядом на того чувака в толпе. В кожаной куртке, застегнутой до носу, так что только верхнюю часть лица видать. Лица, которое я ни хрена теперь не забуду. Вот сразу и флешбэк в до крушения: тычет, сука, пальцами в телефон, пока мы с мелким несемся спасать свою жизнь… Сначала он замер: часть его явно хотела побыстрее сделать ноги. Потом вздохнул и таки протолкался через толпу зевак ко мне.

– Бро, ты извини, типа… Я пытался затормозить, да только не видел тебя до последней секунды.

Он пинком отправил вон одноногого голубя, клевавшего что-то возле ботинок, но птица припрыгала обратно. Это был один из тех наглых голубей, каких встретишь только в Пакистане да вот еще в Пекхэме. Ты их типа сам обходить будешь, потому что у них тут право свободного прохода.

Кекс тем временем продолжал забалтывать мне зубы все в той же продувной манере, да еще голосом, странно писклым по тону.

– Честно, парень, я ужасно рад, что ты в полном порядке! До больницы ж еще ехать и ехать.

Он поглядел на вмятину в капоте, потом на мою ногу – оценил вроде как ущерб тому и другому.

– В следующий раз типа смотри в обе стороны, прежде чем на проезжую часть шагать, лады?

Судя по тому, как все пялились мне на лоб, на нем уже дергалась жила. Если раньше мне было жарко, то теперь я только что огнем из ноздрей не пыхал.

Скажи что-нибудь, Эссо. Что угодно. Нельзя, чтобы этот отморозок вот так тебя опускал. Он сейчас всю вину на тебя на фиг перевесит.

Толпа выросла человек до пятнадцати, двадцати, может; ближайшие слушали и ждали, что я скажу. Но, как обычно, я был слишком пришибленный, чтобы восстановить репутацию. Все мои лучшие реплики всегда приходили в голову эдак через неделю после того, как они были нужны.

Я закрыл рот и стоял молча; праведный гнев внутри планомерно переплавлялся в стыд. Разочарованная толпа начала рассасываться.

Тут меня потянули за рукав – в как нельзя более подходящий момент.

– Спасибо, – сказали снизу.

Внизу обнаружился пацан, тот самый, которого я спас. Он еще и говорил гортанно так и мягким, сочным тембром – такой и серийного киллера разом умиротворит. Даже дурацкая стрижка под горшок, которая смотрелась бы нелепо на любом нормальном человеке, казалось, прибавляла ему прелести.

– Все в порядке, чувак, – наклонился я к нему. – Счастье, что нас никого не покоцали серьезно, да?

Дальше в голове булькнула параноидальная идейка и мигом вытеснила все остальные. Придется спросить. Дело в общем и так ясное, но лишний раз убедиться не помешает.

– Тебя же, кстати, зовут не Престон, так?

Гигант в джинсе, который так и торчал между мной и училкой, разоржался в голос и встрял в разговор, не дав ребенку ответить.

– Че за бред? Какой еще Престон? – видимо, он решил, что самое время оскорбиться за другого. – Друг, ты в лицо ему глянь. Мы оба знаем, что в Китае таких глупостей не делают.

Дальше в беседу ворвалась училка, героически заслонив ребенка собой.

– Ему едва девять лет! Думаете, это приемлемо – делать такие откровенно расистские замечания? Да вам стыдно должно быть!

– Расистские? – Он даже головой назад дернул, словно ему в рожу прилетело. – Я? Расистские? Это не вы ли вот тут только что перевели всех белых детей безопасно через дорогу, чтоб они рам пели и плясали, а несчастного китайского мальчика бросили умирать посреди проезжей части?

– Меня Том зовут, – преспокойно сообщил несчастный мальчик. – И я вьетнамец.

– Да-да, я в курсе, – отмахнулся большой дядя. – Но основной аргумент от этого силы не теряет.

У училки отвалилась челюсть. У нее мешок с отповедями тоже явно прохудился, так как ничего сказать на это она не нашлась.

Вот же говно, подумал я. Конечно, никакой он не Престон. Конечно, он живой. Конечно, все это был чертов сон. Большой дядька, может, и был кругом неправ, но идиотом он меня считал за дело.

Под нашу дискуссию по поводу детских имен и признаков расизма в современной Британии водила «Рейндж-Ровера» пятился назад, пока чуть не кувыркнулся через бордюр тротуара.

– Откуда ты к черту знаешь это имя?

Он шарил по мне диким взглядом, словно я был инопланетянин какой. И как раз, когда я собирался уже наконец подвести черту под всем сверхъестественным бардаком, случившимся со мной сегодня.

– Так это тебя зовут Престон? – осведомился я, так, на всякий случай.

Он затряс головой и шагнул к «Рейндж-Роверу», стоявшему выше по дороге.

– С меня хватит. Я пошел.

– Валяй! – крикнул ему в спину большой. – Катись в свой мусор 2018 года!

Он бросил взгляд на меня и подмигнул. Я не удержался и прыснул.

Мотор черного танка взревел, но прежде чем водительское стекло успело закрыться доверху, через щель выметнулся небольшой мохнатый терьер. Как раз в тот момент, когда этот длинномер катился мимо нас.

– Исусе! – гаркнул большой чувак.

Все порскнули на тротуар – все, кроме собаки.

Я рывком отвернулся, сжавшись в максимально тугой мяч, но слышать-то это мне не помешало – начиная с двух слов, которые орал парень в машине и которые звенели у меня в ушах с того самого мига, как я вынырнул из жаркого, как печка, сна.

– Престон! Нет!!!!!

Глава 10

Риа. 15 лет спустя

Даже в будние вечера матчи SE Dons были набиты зрителями под завязку. Мы с Оливией сидели на трибунах и сожрали всё до последней пары наггетсов, когда рефери объявил второй тайм, а толпа радостно заголосила. Снаружи по улицам мог сколько угодно клубиться смог, но внутри купивший клуб мегамагнат «Дангоут» словно все залакировал: блестели и кожаные сиденья скамьи запасных, и пара восьмизначных китайских нападающих, и новейшей модели «Бугатти» Дона Страпци, и седоволосый менеджер с физиономией злодея из «Бонда».

С пятьюдесятью тысячами фанатов кругом, активно обменивающихся теплом тел, это было не самое лучшее место для недельного разбора полетов, но школьному клубу полагались бесплатные билеты, и Оливия в кои-то веки дала мне самой выбрать место – вот я и решила, что мы можем заодно и мальчиков поддержать.

Мне наконец удалось найти человека – выудить данные из скана радужки. Оливии я рассказывать не спешила: догадывалась, как она отреагирует, когда узнает, кто мне помогает.

Прошло пять дней с той заявы доктора Эссо про свет как ключ к путешествиям во времени. Я никак не могла выкинуть эту шнягу из головы и была больше прежнего убеждена, что, говоря про