Не твоя дочь - Кристина Майер

class="p1">— Решил. Закроешь аэропорт и развернешь самолет? — усмехается в трубку Иван. Подкольщик! Знает, на что я способен ради своей женщины.

— Нет, лучше – встречу тебя сам! — на самом деле, я напряжен, потому что не знаю, чем для наших отношений с Миладой обернется приезд брата. Сложно испортить то, что давно разрушено, но я хочу верить, что у меня получится хоть что-то исправить.

— Только чур – не драться. Ты в последнее время запустил себя, а я постоянно тренируюсь, не хочу доставлять радость твоим сотрудникам, — я давно уже тренируюсь. Спустя восемь месяцев после ухода Милады через «не хочу» взял себя в руки.

— Ты сначала хоть раз попади по моему лицу, — давно мы не подшучивали друг над другом. Из нашего общения пропала легкость. Нужно это исправить.

— Вызову тебя на бой, — шутит Иван. Я первый урою того, кто ударит его по голове.

— Согласен, но выбор оружия за мной…

Пошутив еще немного, я выясняю, через сколько часов брат будет в Новосибе. Мне хочется устроить ему сюрприз. Ему и Миладе. Да и что скрывать, сам хочу ее увидеть. Вот и повод появился.

Несколькими звонками решаю вопрос с Ромашовыми. Подкидываю приглашение, от которого они не в силах отказаться. Плохо, что на Миладу опять свалится забота о двух неугомонных малышах, но мы с Ванькой придем на помощь. Прям Чип и Дейл, которые спешат.

Вечером, прежде чем отправиться в аэропорт, пишу Миладе сообщение.

«Заеду к вам ненадолго, ты ведь не против?»

«Против, но разве тебя это остановит?» — приходит почти сразу.

Я вижу перед собой ее недовольное лицо в момент, когда она пишет это сообщение. Злится. Милада, как никто, умеет скрывать свои чувства. За завесу ее мнимого отчуждения сложно пробраться. Мне когда-то удалось, я ловил неподдельный кайф, наблюдая ее настоящую. Хочу вернуть эти ощущения в свою жизнь.

«Нет!» — отправляю, а у самого губы растягиваются в улыбке. Знаю, что ее мой ответ и восклицательный знак в конце злят. Пусть лучше злится, чем будет равнодушной и отчужденной.

Самолет Ивана прилетает вовремя. Погода словно благоволит. Днем мело, а сейчас ни снега, ни ветра.

— На несколько дней? — киваю на багаж. Ванька налегке, с одним чемоданом и сумкой.

— Как оказалось, у меня нет настоящей зимней одежды, пригодной для сибирских морозов, — ухмыляется брат.

Все это время вглядываюсь в его лицо. Выглядит Иван здоровым, ни синяков под глазами, ни бледного цвета кожи, ни потери веса. Наоборот, набрал немного после нашей последней встречи, хотя, может, все дело в пуховике.

— Заедем в какой-нибудь детский магазин, хочу купить подарки детям.

— Я уже купил, скажем, что от тебя, — забираю чемодан и двигаюсь к выходу.

Иван все-таки заставляет меня остановиться возле детского бутика одежды, когда узнает, что мы едем не ко мне, а сразу к Миладе в гости. Покупает несколько пакетов вещей. Приходится торопить, времени побыть с моими девочками не так много, не хочу пересекаться с Ромашовыми. Особенно со Стешей. Смотрит на меня волком постоянно, обижается за прошлое, а сказать ничего не может. Прав я был в той ситуации, но ее женскую гордость задел. Простить не может. Я о той ситуации и не вспоминал ни разу, пока она на нашей свадьбе пьяной мне не выдала:

— Переспать со мной ты отказался, а на дочь мою повелся, а ведь она моя копия, — усмехнулась пьяно. — Я и тогда тебе, Тихомиров, не поверила, что ты меня не хочешь, а сейчас убедилась. Только замена – не оригинал, — качая головой.

— Стеш, ты не в себе, иди к мужу, — отошел подальше от жены друга, боясь, что Милада услышит.

Их отношения со Степаном всегда были на ножах: остро и больно обоим. Степка своих секретарш и менеджеров в постель таскал, а Стешка к его друзьям лезла, чтобы побольнее мужу сделать. Мой отказ много лет назад ее жестко задел. Ромашова очень льстила себе, когда сравнивала себя с дочерью. Она даже не бледная копия Милады.

Подъехав к дому, звоню в калитку, но мне никто не отвечает…

Глава 29

Милада

— Ох, Варя! — бурчу на малышку, подхватываю на руки и несу в манеж. Варюша сопротивляется, не хочет сидеть в неволе. — Ничего не поделаешь, нечего было соком обливаться.

На весь дом поднимается детский плач, который царапает сердце, но мне нужна эта пара минут, чтобы «сбегать» наверх и переодеть футболку. На одной ноге быстро не побегаешь. Прихорашиваться перед приходом Тихомирова я специально не стала: надела черные брюки-кюлоты и короткую белую футболку, на которую Варя решила выплюнуть сок. Не пару каких-то капель, а полный рот сока, который она набрала и держала за сомкнутыми губами.

Оплеванная темно-желтой жидкостью, спешу наверх. Хватаю на ходу Борьку и сажаю его в манеж к плачущей Варе. Убедившись, что среди игрушек только мягкие и безопасные, позволяю себе на две минуты их оставить.

Только стянула футболку, как раздается звонок. Подождет! На поиск второй такой футболки уходит пара-тройка минут. В дверь продолжают звонить. Варя внизу не успокаивается. Злая мама посадила в манеж, так еще и сбежала. Когда торопишься, получается только хуже. Задеваю бедром трюмо, духи и стакан с кисточками падают на пол. Хорошо хоть, ничего не разбилось. Внизу раздается звонок мобильного телефона.

Позволяю себе сделать пару глубоких вдохов, медленно при этом выдыхая. Под какофонию раздражающих звуков собираю все, что упало. Спуститься и открыть калитку не успеваю. Застываю посреди лестницы с открытым от удивления ртом. Тихомиров в одной рубашке врывается в дом, следом за ним забегает… Ванька!

Они меня не видят пока, а я наблюдаю пару секунд за сумасшедшими мужчинами. В руках у Ваньки пиджак и пальто Глеба. У нас забор почти три метра. Как? Как Тихомиров через него перемахнул?

Глеб первым оказывается у манежа, подхватывает на руки зареванную малышку и бережно прижимает к себе.

— Где мама, Варя? — звучит надрывно, и это не потому, что он запыхался.

— Ты почему дверь не открывала? — первым меня замечает Ванька. Друг зол, пронзает меня яростным взглядом. Смотрю на Глеба, на его лице – облегчение. Варя от счастья, что ее вытащили из ненавистного манежа, в знак благодарности вытерла свое мокрое от слез и соплей лицо о Глеба. Так папе и надо! Мне достался сок, Тихомирову