Охота на миллиардера - Надежда Мельникова

На первом этаже гостиницы, в котором расположен конференц-зал, где проходят собрания «Дамского клуба», есть огромное зеркало. В нем я вижу отражение падшей женщины, которую, еще совсем недавно, считала гордой и независимой. Вроде те же губы, глаза и волосы, нос и подбородок, но женщина другая, свободная.

О переменах, которые произошли со мной, мне стыдно рассказать даже самым близким подругам. Люба расстроится, а Надька начнет реветь, провожая в последний путь мою поруганную честь. Я столько раз смеялась над охотницами, которые ради выигрыша отдаются в грязных сортирах, что теперь чувствую себя неуютно, будто предала саму себя. Сейчас я прилюдно признаю проигрыш и просто откажусь от пари. Лузером быть неприятно. Но приручить Полянского мне не под силу. Я не смогла добиться элементарного похода в ресторан. Пусть счастье попытает кто-то другой.

Сегодня я опаздываю специально, потому что не хочу разговаривать с Элеонорой, рассказывать о причинах проигрыша. Когда я подхожу к большой прозрачной двери, за круглым столом собрались почти все девочки. Люба и Надя заняли для меня место и перешептываются, поглядывая на часы. Рядом с Элеонорой сидят остальные организаторы, стол завален фотографиями мужчин, а доска расчерчена и исписана новыми именами.

Как только я приоткрываю дверь, все присутствующие оборачиваются. Неожиданно раздаются аплодисменты и улюлюканье. В какой-то момент мне кажется, что у меня день рождения, но я судорожно вспоминаю дату и понимаю, что день рождения у меня давно прошел.

Из-за стола выходит Элеонора, вжимая меня в свои теплые объятья.

— Поздравляю с победой! — пожимает мне руку седовласый мужчина, которого кажется зовут Савелий.

В моей руке тут же оказывается золотая карта, та самая, на которую обычно переводят крупные выигрыши. Держу ее впервые. Ничего не могу понять, но громче всех хлопает Надя. Когда аплодисменты затихают, я присаживаюсь за стол, карту не отпускаю. Вдруг я сейчас проснусь, и деньги исчезнут. Дальше идут организационные вопросы и обсуждения новых пари, девочки делятся своими успехами. Одна из красавиц плачет от счастья, потому что умудрилась получить предложение руки и сердца. А я жду объяснений.

Когда все расходятся, я, Люба и Надя спускаемся в лифте.

— Тебе засчитали победу, — хохочет Люба, — и я надеюсь, ты не забыла о наших процентах, — опирается она на хромированный поручень.

Ничего не понимаю.

— Но как? Я с ним толком ничего не добилась.

Люба вытаскивает из своего кожаного рюкзачка несколько глянцевых изданий. Гладкая бумага приятно ощущается в руках, и я уверенно листаю страницы в поисках физиономии Полянского. Заголовок статьи под названием «Роман с библиотекаршей» выделен красным цветом. Его невозможно пропустить. В текст вставлены фотографии.

Вот мы с Полянским в его машине, стекло опущено и видно, что мы сидим друг напротив друга. Это тот случай, когда мы чуть не подрались в его лимузине, а я, рискуя жизнью, облила олигарха виски с содовой. На следующем снимке он тащит меня к своему дому. А вот фотографии со дня рождения Чарли, на них мы с ним танцуем медленный танец, кто-то снял это на мобильный и закинул в сеть, чем журналисты тут же воспользовались. Здесь камеры зафиксировали то, как мило мы беседуем в аэропорту. Папарацци умудрились достать фото с камер наблюдения. Все это преподнесено, как совместный полет первым классом в Берлин. Ну и конечно злосчастный ресторан. Первое фото сделано через окно, прекрасно видно, как я пью шампанское, а Полянский ужинает, активно работая вилкой и ножом. Дальше снова идут фотографии, сделанные кем-то на смартфон. Полянский хватает меня за локоть, разворачивает к себе. Складывается впечатление, что мы выясняем отношения. Слава богу фотографий в коморке нет. И в прессу наш страстный перепихон не попал. Статья заканчивается на том, что избалованный олигарх, устав от моделей, решил попытать счастье среди простого народа. Не удивительно, что мне засчитали победу. Глядя на эту статью можно действительно подумать, будто у нас с ним отношения.

Домой меня подвозит Надя.

— С тобой все в порядке?

— Да, — улыбаюсь, — я просто не ждала, что мне присудят победу и…

Надя грустно вздыхает, машину ведет уверенно, но иногда заглядывает мне в лицо. Что-то чувствует.

— Что случилось в ресторане, Вер?

— Я немного накосячила, — поворачиваюсь к подруге.

Губы сжаты, бровки домиком, глаза в пол.

— Только не говори, что ты влюбилась, — печально замечает подружка, прекрасно зная, как я отношусь к Полянскому.

Услышав последние слова, я кривлюсь точно от зубной боли.

— Хуже, — пренебрежительно закатываю глаза, — я дала ему в коморке ресторана Любиного брата.

Дальше я закрываю глаза руками, потому что мне очень стыдно.

Надя удивленно смотрит на меня и не замечает переходящего дорогу человека. Она резко тормозит, и нас дергает вперед.

— Не ожидала от тебя.

— Я сама от себя не ожидала.

Несколько минут мы едем молча.

— Он такой отвратительный тип, у него нет друзей, и любимой женщины тоже нет, живёт очень уединённо, несмотря на толпу вокруг. Полянский никому не доверяет.

— И ты решила его пожалеть, — констатирует Надя.

Вздыхаю, качая головой.

— Его глаза, то, как он на меня смотрел. Будто знал, что мне нужно. Я никогда не испытывала ничего такого. Полянский смотрел на меня, словно давно знает. Он и знаком со школы, но близко нет. Я могла быть собой. Олигарх вытащил меня из ракушки, разрушил все построенные мной стены, хорошенько трахнув.

— Это так печально, — привычно поскуливает Надя. — Ты сдержанная, вот в чем твоя проблема, переспать с мужчиной, который тебе понравился это ведь не конец света.

— Он мне не нравится. И я бы не сказала, что я сдержанная. Просто как по мне, то у каждого должны быть свои границы, понимаешь. Я всегда знала, что мужчина должен быть моим, и тогда у нас все может быть. Так уж я воспитана бабушкой и мамой. Отношения, свидания, шоколадки, цветы, да блин чёртово мороженое в стаканчике. Хоть какой-нибудь знак внимания. Но перепихон в какой-то жуткой коморке? Ладно, переживу. Останови возле подъезда, пожалуйста.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍