Штрафбат. Миссия невыполнима - Антон Кротков

– Мать твою! – в сердцах буркнул старый ас, когда понял, что их фронтовые дорожки вновь самым непостижимым образом пересеклись. Правда, Хан как будто не стремится афишировать их знакомство. Он быстро напустил на себя невозмутимый вид.

Первым в группе шёл нелепого вида человек в форменной куртке, без знаков различия, нараспашку, в охотничьих бриджах в крупную клетку и сапогах для верховой езды. Вынув из кармана мятый носовой платок, он украдкой на ходу протёр ими пыльные сапоги. Выглядел этот чудак неряшливо. Штаны его на коленях лоснились, куртка тоже требовала чистки. Вместо фуражки на его лобастую грушевидную голову была нахлобучена неуставного вида кепка тоже клетчатого рисунка. Следующие за ним офицеры были одеты менее экзотично.

Человек в кепке первым приблизился к зябко кутающемуся на холодном ветру в верблюжье одеяло пленнику. На широком, из коричневой кожи, офицерском ремне «клетчатого» вместо кобуры висела здоровенная фляга, предназначавшаяся явно не для воды. Она сразу пошла в дело, ещё до начала разговора. Наполнив металлическую крышечку-стаканчик спиртным, американец протянул её Нефёдову. При этом он проводил рюмку жадным взглядом визионера, недавно вернувшегося из алкогольных странствий и с трудом привыкающего к унылой действительности. Облизнув пухлые мокрые губы, «клетчатый» обернулся к Хану и попросил перевести:

– Скажите ему, что это хороший бренди. Пусть сделает несколько глотков и сразу согреется.

У говорившего отвратительно пахло изо рта.

Борис опередил переводчика, ответив по-английски:

– Благодарю, сэр.

Нефёдов был подчёркнуто немногословен. Однако американцы за спиной «кавалериста» обрадованно затрещали… Не хочет ли он есть? У них с собой шоколад, галеты и сэндвичи… МиГ – чертовски хороший истребитель.

Только по скептическому выражению лица Макса Хана было видно, что тот не разделяет энтузиазма своих спутников, зная наперёд, что из этой вербовки ничего путного не выйдет.

– Ваш «Сейбр» тоже крепкий орешек, – сдержанно вернул американцам комплимент Борис.

Парень в кепке вежливо представился майором авиации таким-то там. Он мог врать это кому угодно, только не много чего повидавшему на своём веку недавнему штрафнику. Борис уже догадался, что перед ним разведчик, и именно он тут главный. Хотя внешне «клетчатый» совсем не тянул ни на бравого лётчика, ни на проницательного и неуязвимого «рыцаря плаща и кинжала». Было в его облике что-то жалкое. Его лицо напоминало собачье. Совсем не впечатлял безвольный подбородок, под которым перекатывалась дряблая складка жира. Небольшая грушевидная голова неуверенно сидела на цыплячьей шее. Цвет носа и воспалённые веки лишь подтверждали сразу поставленный Нефёдовым диагноз. На Бориса глядел комплексующий по поводу собственной ущербности порок в образе спившегося интеллигента. Подобные, избежавшие уготованной им гибели в блеске молодости и привлекательной трагичности Гамлеты изредка встречаются даже в весьма солидных учреждениях, что собственным примером и подтверждал одутловатый разведчик. Ему можно было искренне посочувствовать, ибо работать наутро с похмелья – это жесть…

«Клетчатый» вежливо обратился к Нефёдову:

– Как я вижу, вы ранены. Разрешите нашему врачу осмотреть вас.

Тут же на первый план вышел аккуратно причёсанный, солидный толстяк, авторитетно поблёскивая очками в тонкой золотой оправе. По контрасту с «клетчатым» он был сама элегантность, насколько это возможно в условиях театра военных действий. Привычно улыбнувшись пациенту, док энергично щёлкнул замками принесённого с собой медицинского чемоданчика. Блеснув позолоченными запонками, он нацепил на руки резиновые перчатки и принялся ловко и аккуратно разматывать грязные бинты на ногах Нефёдова. После беглого осмотра доктор изумлённо развёл руками. Совершенно озадаченный, промямлил:

– Не понимаю, как такое возможно в антисанитарии вне госпиталя.

Оказалось, что профессионального медика поразило искусство безграмотного лекаря, который умудрился так грамотно наложить шину и на правую ногу, что раны не загноились, и сращивание костей стопы шло абсолютно правильно и очень быстрыми темпами.

– Недели через две-три вам можно начинать делать восстановительную гимнастику, – объявил доктор.

– Вот и отлично, – оживился «клетчатый». Доктор посыпал рану каким-то вкусно пахнущим порошком, заново наложил чистую повязку. Как Борис и предполагал, левая нога не так сильно пострадала, как правая. Она только опухла впоследствии сильного растяжения.

Вслед за бренди Борису был предложен в качестве согревающего горячий чай из термоса, сэндвичи с тунцом и анчоусами. Пока американцы общались с ним по-приятельски. Но в воздухе витала некая напряженность, и беседа шла несколько натужно. Теперь разведчик больше молчал, а говорили его спутники. Он явно выбрал позицию «над схваткой», чтобы присмотреться к пленному и выбрать способ, как лучше выудить из него нужную информацию.

Капитан с авиационными петлицами стал рассказывать, что в тот день, когда Нефёдова сбили (он сказал это так, словно знал точное время, когда и где это произошло), русские потеряли 28 МиГов, а американцы же только один «Сейбр». Это была настолько очевидная ложь, что Борис даже развеселился и с иронией подыграл Мюнхгаузену:

– За ваши успехи, господа, надо бы выпить чего-нибудь покрепче. Чего уж там, надо честно признать, что здесь, в Корее, вы сбиваете вдвое больше наших самолётов, чем успевает производить вся наша промышленность. – Борис взглянул на «клетчатого»: – Не найдётся ли у вас ещё бренди, господин майор?

Разведчик понимающе улыбнулся и, с достоинством наполнив из заветной фляги следующую рюмочку, протянул её Борису.

– А кстати, не вы ли сбили тот единственный «Сейбр»? – уважительно поинтересовался он, пытаясь, словно сопливого лейтёху, поймать пленного на неудовлетворённом честолюбии. Борис понял, куда он клонит. И это его обрадовало. Похоже, американцы до сих пор не знали, что произошло с одним из их секретных истребителей.

– Нет, в последнее время мне не везёт.

Разведчик нахмурился. Он явно не поверил. Но развивать тему не стал. Он вообще не пытался давить на пленного. Похоже, понимал, что разговаривать с русскими с позиции силы бессмысленно. Его методу можно было назвать торгом.

– Я приехал сделать вам предложение, – объявил он. – Уверен, это самое выгодное предложение, которое вы когда-либо получали…

Достав из протянутого помощником портфеля голубую, как сама мечта, папку, разведчик вынул из неё несколько листков и протянул Нефёдову:

– Вот вам на выбор два пятилетних контракта. Один на должность консультанта в специальном центре тренировочного командования ВВС США с присвоением звания подполковника и аккордной выплатой в размере полумиллиона долларов. Второй вариант – работа гражданским пилотом в крупной американской авиакомпании. Обратите внимание на суммы зарплат… Вы даже сможете сделать у нас карьеру.

В ответ Борис начал дерзить, впрочем, пока не переходя дипломатических рамок. Жаль было упускать шикарную закуску и выпивку, да и провести встречную разведку боем не мешало. Один знакомый Нефёдова называл этот его стиль «почтительной фамильярностью»: