Купи меня - Анна Александровна Завгородняя

— Значит, он не боялся каких-то бандитов, — кивнул лейтенант так, будто Генри только что подтвердил его догадки. — Но на него напали. Причем напал некто, у кого была возможность применить магию. Мы полагаем, что там поработал маг. Но увы, остаточная сила исчезла. Морской воздух не способствует нашей работе в подобных делах.

— Значит, вы полагаете, на Итана напал маг?

— Нет. Один из нападавших был магом. Это я могу заявить с полной уверенностью. Остальные были просто бандитами, коих пруд пруди в Вест-Норде.

И снова пристальный взгляд в лицо Генри, на который тот ответил сдержанной гримасой.

— Возможно, у вашего брата был влиятельный враг? — спросил ищейка. А Генри едва не рассмеялся, подумав о том, что так он себя еще не называл.

— Не знаю. Он не рассказывал мне.

— Понятно! — снова блокнот возник в руке лейтенанта. Очередная короткая заметка и быстрый взгляд в глаза Беррингтону. — Скорее всего, вашего брата убили и бросили в море. Место, где нашли его одежду, это пристань, которая уходит на приличную глубину в море. А там, сами понимаете, течения…

Генри прикрыл глаза, изображая боль потери.

— А если была кровь, то над телом вашего брата могли поработать акулы и прочие обитатели моря. Наши маги уже прочесали дно. Оказалось, в одном месте весьма сильное течение. Возможно, мы найдем тело через несколько дней. А может быть, не найдем вовсе.

— Как? — удивился Генри. А ведь он полагал, что Итан займет свое место в фамильном склепе! Даже хотел заказать ему саркофаг с лицом умершего. Чтобы все, как полагается! Чтобы никто не мог сказать, что он не сделал все для старшего брата! А в итоге ему заявляют, что тело могут еще и не найти!

«Тогда придется ждать дольше, чтобы брата объявили мертвым, и я мог перейти к праву наследования!» — подумал про себя молодой человек.

— Да! — между тем продолжил ищейка. — Иногда людей уносит в море. А порой их так и не находят. Знаете ли, с морем шутки плохи.

— И никакой надежды, что он мог выжить? — вскинул на лейтенанта взор Генри. — Вы вот так просто утверждаете, что он умер?

— Полагаю, что если бы ваш брат был жив, то нашел бы возможность дать вам знать об этом, — ищейка поднялся и поклонившись, направился к двери.

— Я надеюсь, что вы сообщите мне, если что-то станет известно! — младший Беррингтон вскочил со своего места и пошел проводить ищейку.

— Благодарю, сэр, но я сам! — кивнул тот. — Дорогу запомнил. И хорошего вам дня. Сожалею только, что принес неутешительные вести.

— Я был готов к ним, — открыл дверь перед лейтенантом, произнес Генри. — Не желал этого услышать, но надежда с каждым днем тает.

— Боюсь, сэр, что ваш брат уже мертв, — кивнул ему ищейка и, попрощавшись, вышел в коридор, оставив Генри смотреть себе вослед. А на лицо молодого наследника Беррингтонов набежала легкая улыбка. И он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться от счастья.

И только тот факт, что тело еще не найдено, удручал Генри.

«Ничего. Найдут. Кто-то из рыбаков, — сказал он себе, возвращаясь в кабинет. — Это лишь вопрос времени. А я подожду».

Глава 13

Вот мы и дома. Как, оказалось, радостно возвращаться туда, где все знакомо и все любимо! После того, как мы сошли по трапу «Селестины» на причал, где нас уже поджидал экипаж, я просто витала в облаках от счастья. И даже кучер, темнокожий Чиумбо, купленный отцом три года назад, широко заулыбался, проговорив на нашем языке, ломая слова:

— С возвращением, хозяйка! Вижу вы рады вернутся!

— Еще бы! — я едва не запрыгала на месте, а затем посмотрела на кучера и спросила: — Дома все хорошо?

— Уже, да, хозяйка. Но была беда на руднике. Большая беда.

Я помрачнела, кивнув:

— Уже знаем. Мистер Грин сообщил. Поэтому и вернулись так быстро!

— А мы и рады, хозяйка! — заулыбался белозубо слуга и отправился помогать укладывать наши вещи, снесенные с корабля моряками. Отец уже тоже был здесь. Он попрощался с нашим капитаном, и теперь был готов отправляться домой.

— Капитан все же не принял твое предложение погостить у нас? — уточнила я, помахав на прощание владельцу «Селестины» мелькнувшему на капитанском мостике.

— Увы. У него дела. Но передал, что если будет возможность, то обязательно заглянет к нам на обратном пути.

— Буду рада! — проговорила я.

И вот экипаж был готов. Вещи уложены, а Чиумбо устроив нас с отцом в салоне экипажа, забрался на свое место, взяв в руки вожжи. И всю дорогу до поместья горланил свои непонятные, но очень веселые песни на языке, который мы с отцом не понимали, но который нравился нам обоим своей певучестью.

Наш состоявшийся кучер вообще любил петь и делал это часто. Особенно тихими вечерами, когда солнце в ореоле заката прощалось с небом, он садился на заднем дворе и пел, а я слушала, сидя у себя в комнате и растворив окно.

Как же, оказывается, я успела соскучится за всеми этими приятными мелочами. А там, дома, нас ждут слуги, ставшие нам почти родными. Те, кого я могла назвать своими друзьями.

От пристани до особняка, затерявшегося в милой сердцу лесной глуши, вела проторенная дорога. Мы с отцом смотрели, как мимо проплывает густой лес и слушая песни кучера. Вот миновали излучину реки, что впадала в море, протекая мимо нашего дома. А чуть дальше поворот на рудники, который мы вместе с отцом проводили настороженными взглядами. Я понимала, что отец сразу по прибытии, переоденется и отправится туда, чтобы узнать, как обстоят дела. И очень бы хотела составить ему компанию, если согласится взять с собой.

Мы провели в пути еще минут пятнадцать, прежде чем впереди показалась вырубка, за которой нам на встречу открылся сад, с еще невысокими фруктовыми деревьями и круглой открытой беседкой, расположенной неподалеку от берега реки. А вот и дом. Он в какой-то миг просто вырос перед нами. Высокий, в три этажа, с белыми стенами и колонами, поддерживающими широкий балкон второго этажа, нависающий над парадным входом.

Такому дому было место в столице. Полагаю, там бы он пользовался успехом и пришелся бы по вкусу даже самой леди Кэтрин Гаррингтон. Которая показалась мне дамой весьма придирчивой.

Сама не знаю почему, но я нашла руку отца, сидевшего рядом, и сжала ее, пытаясь передать радость, вспыхнувшую в сердце, когда увидела, что перед домом выстроились все наши работники. А Чиумбо, вскинув руку с хлыстом и перестав петь,