Лепестки роз на чёрном покрывале - Анна Бекиш

выгодных условиях. Напрасно подставила сестру и это будет гложить меня до смерти, как бы не сложилась её жизнь.

— Событий последней недели — промолвила в спину, вынуждая затормозить на полпути — можно было бы избежать! Одна встреча, один разговор наедине — вскочила с кровати, выплёскивая внутренний негатив, копившийся с момента известия о договорённости брака — этого достаточно для начала знакомства. Простое общение, а дальше бы развивалось по предначертанному — у меня явно проблемы в виде раздвоения личности.

Открыв в темноте глаза и заметив Себастьяна, я тряслась от страха и хотела, что бы он исчез. Стоило ему направиться к двери, как я сама же останавливала, продливая наше времяпровождение. К чему вопросы, Дая? Что он мог ответить? Оправдаться? Самец, как хочу так и поступаю. Закон тёмных гласил…и бла, бла, бла. Вот что я готова была услышать, принять и продолжить копить ненависть для мщения.

Пожалела про минутный порыв вскочить и предстать перед парнем в одной рубашке. Себастьян обернулся, оценил мое стремление выяснить отношения потемнением радужки. Хотя очертания тела скрывала плотная ткань, сама реакция Депси говорила, что она не мешала фантазировать, дорисовать картину перед собой в уме. Прикрыться ничем не успела, так и стояла опустив руки. Он меня гипнотизировал. Боялась шелохнуться под влечением фиолетовых глаз. Хотелось спрятаться, повернуть время вспять и остаться на месте. Дать ему уйти.

— Мне запретили с тобой видиться — в тишине раздался хрипловатый голос, мурашки начали свой соблазнительный танец — когда мудрецы обнаружили пророчество, то сразу предположили про соединение двух разных магий. Противоположных. Ссылались на первородных. Я рвался обсудить ситуацию с тобой, как с предполагаемой будущей женой — он сжал кулаки, как бы сдерживаясь выплеску негатива — твой отец отказал, упоминул про разное воспитание на континентах. Что ты не примешь ухаживания от такого, как я. В общем подытожил Дариен Морраис: стерпится, слюбится — горькая усмешка от тёмного стрелой помчалась к солнечному сплетению, краевое ранение рядом с сердцем — мне позволили наблюдать за тобой со стороны.

— Подглядывать? — ужаснулась, обнимая себя руками, хоть так скрыться, поспоминания подкинули каждодневные переодивания.

Мне уже было всё равно, нервно заходила из стороны в сторону. По-видимому я сделала хуже, очертания тела проступили под смятой тканью.

— Только на улице — пояснил к моему облегчению — с первыми лучами солнца ты выходила на балкон, нежась, словно в объятиях. А я…

Себастьян замолчал, плотнее стиснув зубы, опустил взгляд вниз, словно боялся выболтать лишнего. Я замерла спиной к окну. Упрямец до конца не хотел открываться.

— Себастьян — сократила между нами расстояние на три шага — ты знал, что я Дая, когда говорил о притяжении? Вы же с Габлиэлем друзья.

— Он был в курсе с самого начала, да? — непроницаемое выражение лица сменилось болью, которую он пытался затолкать обратно.

— Нет, он принял меня за сестру, а сумел разоблачить минут за двадцать — мой первый провал в планировании, умолчала, что наше знакомство началось с внезапного поцелуя.

— Я был против связи Габриэля с младшей дочерью Дариена Морраиса — в словах Себастьяна звучало бессердечние по отношению к другу — этот роман ни к чему не привёл бы, одни слёзы и разочарования. Твой отец никогда не принял бы в семью отрешённого, а лечить разбитое сердце в мои планы не входило. В твои ведь тоже.

Конечно, видеть разбитость сестры больно. Правильней запретить, поругаться и перестать общаться. Странно, Ния упоминала, что Депси умный и прекрасно учился.

— Да, проще убить его. Нет друга, нет проблем — цинично выпалила я ему в лицо.

Вот она, ненависть возвращалась. Какие бы мотивы не преследовал бывший жених, лишать жизни того, с кем общался, дрался, дурачился долгое время настоящее зверство.

— Даянеллия, ты не знаешь правды… Габриэль слышать доводы не желал. Упёрся со своей любовью, даже о девушке не подумал, последствиях.

— Ты это произнёс для собственного утешения. Считаешь, что стоишь выше всех! Будто у тебя есть право выжечь знак принадлежности у меня, решать за других, запретить испытывать чувство любви. А сам-то ты умеешь любить?

Язык — враг мой. Обстановка с конфронтационной поменялась на физиологическую. Каждая клеточка молила о прикосновениях. Еле уловимые изменения в Себастьяне заставили захлопнуть рот, а с его приближением, начала пятиться задом пока не упёрлась бёдрами в подоконник. Совсем близко, как тогда, при встречи после успешных зачётов. Меня окутало запахом, принадлежащим только тёмному.

Глаза в глаза. Напуганный мой и решительный его. Костяшками пальцев он погладил нежно скулу, не разрывая магнетического взгляда. Даже его ладонь на талии показалась уместной в романтичной обстановке. Освещённый светом луны, Себастьян приблизил лицо до соприкосновения губами. Разум опустел, оставив животные инстинкты покориться сильнейшему. Или я сама желала большего? Он медлил, давая обдумать и принять последствия своего согласия. Как это отличалось от прошлого поцелуя.

Я приоткрыла рот, уже мало понимая в творившемся беспорядке, в котором находилась моя голова. Должна ведь ненавидеть за то, что подвёрг таким испытаниям, за то, что сестра по его вине находилась в соседней палате. Он так и не соизволил оправдаться за убийство друга, а я таяла от нашего поцелуя. Медленно погружалась в пучину наслаждения, выгибалась навстречу, желая теснее прижаться к груди.

— Дая — хрипло выдохнул моё имя, стоило нам оторваться друг от друга — это ничего не значит…для меня.

Вот трежь! Порывисто оттолкнула тёмного.

— Да сколько можно! Сам уже определись! Я тебе не игрушка, меня нельзя дёрнуть за ниточку и повернуть в нужную сторону. Я живое существо, Себастьян — воздух наполнился магией, золотые искры рвались наружу, мечтая долететь до стоявшего в паре шагов парня.

— Ты конечно красивая, но одноразовая. Я просто в прошлый раз не распробовал — безразлично пожал плечами.

— Что! — поражённо уставилась на него.

— Молодец, что вынудила от себя отказаться. Как там Селестина выразилась — он сделал вид, что задумался — брошенка. И она сообщила правду, вся академия смеётся над тобой. Они-то правды не знают.

Это была последняя капля. Искры вырвались из рук, уплотнялись друг к дружке, создавая подобие неровного шара и стремительно полетели на парня. Ненависть кипела, я сгорала изнутри, вырабатывая всё больше магии и направляла в него.

Пусть умрёт, пусть меня судят, но терпеть резкие перемены отношения ко мне не намерена. Закрыла глаза, отрешаясь от этого мира, ушла глубоко в себя. Погрузилась настолько, что достигла основного источника, но не остановилась как раньше. Выброс эмоций тянул глубже в самый центр.

Красиво. Золотой свет при погружении окрашивался