Ошибка Дон Жуана - Джейн Харри

Она вспыхнула и отпустила его руку, заметив, как он смотрит на нее. Через, несколько секунд Родриго тихо и напряженно спросил ее:

— А откуда ты знаешь, что я был рядом?

— Ну, я подумала... Ты просто... Ты кажешься мне человеком, который... Который в подобной ситуации будет рядом, вот что! Хотя... — Она цинично ухмыльнулась. — Мама считает, что я отвратительно разбираюсь в людях. Может быть, она права? Как ты думаешь?

Случилось небывалое. Родриго Альба улыбнулся. Улыбка становилась все шире и шире, пока не перешла в искренний и жизнерадостный смех. Гвен радостно и изумленно смотрела на него, думая, что совместное веселье очень укрепляет отношения, а Родриго, продолжая смеяться, завел машину и выехал наконец-то на шоссе. Отсмеявшись, он пробормотал что-то себе под нос по-испански, и Гвен разобрала слово.

«Неподражаемая!»

— У церкви нет места для такой машины, так что припаркуемся подальше.

Родриго произнес это, тормозя и пропуская пожилую женщину, с ног до головы одетую в черное. Она медленно и величественно шла через площадь, и на ее смуглом точеном лице не дрогнул ни один мускул. Она словно не заметила серебристую машину размером с небольшой грузовик.

— Придется пройтись немного пешком, ты не против?

— Я? Конечно, нет. Я же для того сюда и приехала, чтобы осмотреть все вокруг, если уж на то пошло.

Вообще-то Родриго следовало предусмотреть ситуацию. Все было бы ничего, если бы живописная деревенька не располагалась непосредственно на каменистом склоне горы.

Улицы и стоящие вдоль них дома здесь были маленькими, тесными и узкими, потому что человеку приходилось в этих местах буквально отвоевывать пространство у скал. Когда шикарный «роллс-ройс» умудрился втиснуться в узенькую улочку между двумя крошечными домиками, сплошь увитыми цветами и виноградом, Гвен с облегчением перевела дух. Однако трудности только начинались.

— Наверное, это была не лучшая идея...

Родриго Альба с сомнением посмотрел на Гвен Ричвуд, споткнувшуюся в пятый раз и повисшую на его могучей руке. Гвен Ричвуд вяло огрызнулась:

— Отвратительная идея. С начала и до конца. Надо было вообще оставить меня дома.

— Здесь ступенька, осторож... не ушиблась?

— Можешь меня не предупреждать! Я все вижу, я не слепая и не хромая! На мне контактные линзы... Очки-то мои кое-кто раздавил!

— Зато у тебя очень красивые глаза.

Гвен споткнулась в седьмой раз и зашипела от боли. Родриго сочувственно заметил:

— Уже недалеко...

— Я бы на тебя посмотрела на таких каблуках!

— А зачем, ты одела такую неудобную обувь?

— А откуда я знала, что мы полезем жениться в горы? Знала бы — была бы в кроссовках. И в розовых шортиках.

Шикарные босоножки на очень высоких каблуках, состоящие из тоненьких ремешков, были украшены маленькими бриллиантиками, и представляли из себя убийственное во всех отношениях зрелище — золотые блики, перекрещивающие нежную кожу... Весьма подходящая обувь для горных троп.

— Ты так покалечишься. Пожалуй, мне следует тебя понести на руках...

Она была довольно высокой, но нисколько не сомневалась, что железные мускулы Родриго без труда справятся с любой ношей. Однако при мысли, что он прижмет ее к себе, Гвен стало так жарко, что она торопливо замахала рукой.

— У меня, идея получше. Вот, что я сделаю...

С этими словами она сняла туфли — и оказалась Родриго Альба по плечо. Он посмотрел на нежные ножки, утопавшие в пыли.

— Не можешь же ты явиться на свою свадьбу босиком.

— Почему?

— Потому что это не принято.

— Хо! Вспомнил о приличиях, предварительно сторговав невесту, которая, его терпеть не может! Поздно, дорогой мой.

— Я тебя не покупал!

— Не злись, я просто ошиблась в терминах. Ты взял меня в аренду.

— И тебе жаль своей недвижимости...

— Нет, должна признать, она попала в хорошие руки.

Неизвестно, к чему бы привел этот странный разговор, но в этот самый момент на площадь из-за угла вынырнул на бешеной скорости огромный велосипед, на котором сидел крошечный мальчуган. Велосипед стремительно несся прямо на Гвен, и Родриго едва успел схватить ее за руку и оттолкнуть к забору. Он яростно прокричал что-то очень сердитое вслед юному велосипедисту, а тот ответил веселым хохотом и скрылся за поворотом. Только после этого, Родриго с тревогой взглянул на застывшую в его объятиях Гвен.

— Ты в порядке?

— Д-да... только вот ты весь в пыли... Жаль... Какой костюм погиб!

— Не страшно. Сейчас отряхну — и все.

— Погоди, дай я...

— Не беспокойся, это всего лишь пыль. А вот правильно ли я расслышал насчет костюма? Кажется, ты изволила его похвалить? Неужели и во мне есть что-то хорошее?

— Есть! Костюм и есть! И если хочешь знать, чертовски трудно находиться рядом с человеком, который постоянно выглядит сногсшибательно. Это, знаешь ли, раздражает. Так что теперь...

— Теперь, когда костюм испорчен, я стал лучше? То есть, я тебе теперь больше нравлюсь?

— Ага. Ближе к народу, как говорится.

Родриго рассмеялся. Как же трудно его ненавидеть, когда он смеется...

— Только не надейся, драгоценная, что я тоже приду в церковь босиком!

— А я и не надеюсь, драгоценный! Босиком могут не все, только избранные. С тебя же хватит и слегка ослабленного галстука.

— Будь добра, ослабь мне его сама...

Задремавшее было воображение встрепенулось. Вот Гвен ослабляет узел галстука... Вот она его вообще снимает... Касается смуглого подбородка с темной тенью будущей щетины... Вот за галстуком следует рубашка...

— Сам развяжешь! Я тебе еще не жена!

Она едва ли не бегом кинулась вперед, решительно размахивая босоножками.

Дальнейший путь они проделали в полном молчании, но на вершине горы, при виде маленькой старинной церкви Гвен не выдержала.

— Какая красота!

— Нравится? Она очень старая. Здесь, кстати, венчались мои дедушка и бабушка. Они познакомились перед войной, в Мадриде. Бабушка была дочерью английского дипломата. У нее в посольстве уже был жених, помощник консула, так что вышел дикий скандал, когда они с дедом сбежали.

— И сбежали они именно сюда?

— Да, она всегда мечтала жить на острове.

Гвен почувствовала себя совсем плохо. Ей и раньше не слишком нравилась идея с венчанием, но Родриго настаивал, говоря, что для деда роспись в мэрии ничего не значит. Теперь же, возле семейного храма Альба, Гвен чувствовала себя предательницей. Это было что-то вроде святотатства... Неужели сам Родриго этого не понимает?