Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Хэдли Чейз

цвета, белые льняные брюки со складкой – такой острой, что ей можно было резать хлеб, и белые туфли из оленьей кожи с коричневыми вставками. На волосатом запястье красовался тяжелый золотой браслет, а вокруг столь же волосатой шеи был обмотан зеленый шелковый платок с тщательно вышитыми инициалами – их я и прочитал.

– Мистер Барклай?

Это прозвучало, может быть, и не так беспечно, как мне хотелось, но все же достаточно беспечно.

– И что дальше?

У него был баритон, как у Лоуренса Тиббетта[7], – мужественный и звучный. От такого голоса у модных девчонок, должно быть, пробегали мурашки по спине. Но я не был модной девчонкой.

Я протянул ему свою визитку с логотипом «Юниверсал сервисес» и чуть отступил. Он прочел написанное с таким видом, словно это была визитка скунса. Но тем не менее прочел, перевернул и взглянул на пустую сторону. Потом вернул карточку мне таким жестом, как будто стряхивал грязь с пальцев.

– Благодарю и все такое, – произнес он, ухмыляясь в сторону росшего неподалеку георгина, – но мне ничего не нужно, все есть. Спасибо за визит, может быть, в другой раз.

К нам подошел Керман. Барклай на него даже не взглянул.

– Мы не предлагаем услуги, – сказал я. – Мы действуем по просьбе клиента, чья жена – ваша близкая подруга. Надеюсь, вы нам поможете?

Барклаю удалось сохранить утомленно-презрительную мину, но в глазах у него появилась настороженность.

– Нет, извините, – ответил он и указал на ворота. – Я сейчас немного занят. И я недолюбливаю ищеек.

– Мы можем и у полиции спросить, – заметил я. – Но вы же знаете, что такое наши копы: никакого уважения к личности. А мы со всем уважением.

Он вытащил руку из кармана брюк и задумчиво почесал свою квадратную челюсть, сохраняя невозмутимое спокойствие, как неприступная гора.

– А что вы хотите? – спросил он. – Только давайте по-быстрому.

– Вы уж извините, но дело тут такое серьезное, что в спешке его обсуждать нельзя. Можно зайти в дом и поговорить?

Он поглядел на меня, потом на Кермана, потом опять на меня.

– Да ради бога! – воскликнул он, потеряв наконец самообладание, и, отодвинув меня в сторону, зашагал к дому.

Мы двинулись за ним.

– Ну что, будешь подбрасывать? – спросил Керман шепотом.

– Нет, не получится. Остается либо выманить признание хитростью, либо выбить силой. Больше ничего не сделаешь.

– Выбить было бы забавнее, – мрачно произнес Керман.

Барклай открыл дверь и прошел в гостиную, даже не оглянувшись на нас. Он направился к большому шкафу для коктейлей и распахнул створки. Открылась любопытная коллекция бутылок. На дверцах изнутри красовались хрустальные бокалы, а в центре шкафа был маленький холодильник.

Да, это было лучшее приспособление для выпивки, которое мне когда-либо приходилось видеть. Судя по тому, как Керман потер руки и привстал на носки, на него это тоже произвело впечатление.

– Ну, говорите, зачем пришли, только побыстрее, – объявил Барклай.

Он взял стакан и наполнил его до половины виски. Потом плеснул содовой, добавил кубик льда из холодильника и захлопнул дверцы шкафа. Судя по резкости жеста, открывать их снова он не собирался, по крайней мере до нашего ухода.

Барклай направился к дивану и улегся. Я молча подождал, пока он устроится поудобнее, потом сдернул со свертка упаковочную бумагу и швырнул пиджак и юбку ему на колени.

– Как этот костюм оказался у вас в шкафу? – спросил я.

Барклай поставил стакан на столик, с сомнением осмотрел пиджак и поглядел на меня в полнейшем недоумении.

– Это еще что? – спросил он.

– Эта одежда была у вас в шкафу. И я хочу знать, как она туда попала.

Он сбросил все на пол, взял стакан, отпил и снова поставил на столик.

– Вы пьяны или свихнулись? – спросил он.

– Ну-ну, бросьте. Я заезжал сюда пару часов назад. В доме никого не было, и я решил посмотреть, что тут есть. И обнаружил эту одежду в шкафу у вас в спальне.

– Правда, что ли? – Барклай был явно удивлен. – Значит, вы ее увезли, а теперь привезли обратно? Очень разумно. – И он позволил себе ухмыльнуться.

– Я увез ее для того, чтобы исследовать на предмет пятен крови.

Он вскинул голову, глаза его сверкнули.

– Какой еще крови?

– Это костюм Даны Льюис. Девушки, которая была застрелена возле Восточного пляжа вчера ночью.

Он подскочил и сел.

– Что вы такое говорите?

– Я вас спрашиваю: каким образом костюм, принадлежавший девушке, которую раздели и застрелили вчера ночью, оказался у вас в шкафу?

– Что за чушь?! Все, хватит с меня! Забирайте свои тряпки и убирайтесь!

– У меня есть очень веские доказательства того, что вы связаны с Даной Льюис, – ответил я спокойно. – Она была моей сотрудницей и занималась слежкой за миссис Серф. Во время этой слежки ее и убили.

Это его оглушило. Он застыл, как разъяренный бык, наткнувшийся на ограду из колючей проволоки.

– Это что – шантаж?

– Ну, не так все просто. Убитая была моей подругой. И я пытаюсь выяснить обстоятельства ее смерти. А для этого мне надо знать, как ее одежда оказалась у вас в шкафу.

– Так-так-так, – сказал он и медленно поднялся.

Перед нами стоял очень крупный, очень самоуверенный и подозрительно спокойный мужчина.

– И все-таки мне кажется, что вы занимаетесь шантажом. И прежде чем продолжить этот разговор, давайте-ка вызовем полицию. Пусть послушают то, что вы тут говорите. А вы предъявите свои доказательства. А если не предъявите, то они вам кое-что предъявят.

Барклай потянулся к телефону, но Керман его опередил, выдернув провод и швырнув аппарат в угол.

– Не надо никуда звонить, приятель, – сказал он.

Реакция Барклая была мгновенной. Движением, чрезвычайно быстрым для мужчины таких габаритов, он нанес Керману боковой в голову. Удар был хорош – Керман рухнул на пол, потащив за собой провод.

Когда Барклай развернулся ко мне, я уже летел ему навстречу.

Я ушел от его левого прямого удара, хлопнул его левой рукой по груди, чтобы он выпрямился, а затем выполнил свой правый, от которого так здорово ушел мистер Миллз. Барклай был боксер классом пониже, чем Миллз, и удар пришелся ему прямо в челюсть. Его глаза закатились, показались белки, и он упал лицом вниз с грохотом, который потряс всю комнату.

– Отлично, – заметил Керман, с трудом поднимаясь на ноги. Он нежно поглаживал свое лицо. – Вот это был удар так удар. Как ты думаешь, Вик, не пора ли нам налить себе немного виски?

– Что ж, давай угостимся, – ответил я, подвигая тяжелое тело Барклая ногой.

Керман, все еще потирая лицо, открыл бар, налил два стакана, один отдал мне, а из второго отхлебнул