Вторая путеводная звезда - Татьяна Гармаш-Роффе

Не нашел так не нашел. Громов отправил его опрашивать соседей: видел ли кто машины сегодня в конце ночи или рано утром, выезжавшие с дачи Тароватого? И видел ли кто, в предыдущие два дня, сколько машин въезжало на дачу?

Пусть это и нелогично, но кто сказал, что у Тароватого с Голявкиным с логикой все в порядке, в конце концов?!

А сам он решил исследовать комнатушку в правой башенке самолично, потому как, уже при первом взгляде на нее, чувство бутафории у Громова только усилилось.

Узкая комнатушка представляла собой полный садоводческий хаос: тут валялись глиняные горшки, пакеты с землей, с гранулированными удобрениями и еще какой-то непонятной уму сыщика хренью. Короче говоря, башенка служила сельскохозяйственным сараем.

Серега озадачился. Один такой уже наличествует во дворе… Зачем хозяину понадобилось отводить под него еще и башенку? Не нашел ей лучшего применения?

А почему бы и нет? Серега уже не раз сталкивался с такими дачами-дворцами: настроит хозяин себе комнат и комнатушек, а потом не знает, подо что их занять…

Какая-то неясная мысль крутилась у него в мозгу, но он все никак не мог ее уловить.

Громов решил отвлечься: позвонил Костику.

– Что там у вас с Гошей?

– Ничего, Серег… Подвал как подвал. Сараи тоже. Ничего похожего на потайной ход. Только двор еще не успели…

Громов спустился к ним. Может, больше потому, что мысль его забуксовала…

Они вместе принялись исследовать двор и сад. Если люк находится в земле, то его открывали всего несколько часов назад: он будет заметен!

Но через час тщательного осмотра территории пришлось признать, что никаких левых ходов-выходов на ней не было!

Значит, бандиты все-таки уехали на тачках?!

Пришлось подтягиваться к Димычу, идти в поселок, опрашивать соседей.

О въезжавших на дачу с башенками машинах информация была противоречивой: кто углядел две, кто три, кому четыре пригрезилось… Вообще-то, полагаться на свидетелей – дело ненадежное: каждый видит только один фрагмент ситуации, но категорично возводит этот фрагмент в истину. А то еще и приврет, чтобы себе важности придать!

Зато никто из них не видел, чтобы с этой дачки сегодня утром выезжали машины. Но из этих показаний тоже ничего не извлечешь: бандиты могли уехать еще затемно…

Впрочем, один дедок уверял, что страдает бессонницей и если бы моторы заслышал, то непременно бы выглянул в окошко: кому это в такую рань разъезжать тут приспичило?

Особого доверия к его показаниям Громов тоже не испытывал: дедок мог задремать, сам того не заметив, и пропустить такое интересное событие…

Тем не менее, со всем скидками и оговорками, соседи подтвердили ощущения Сереги. Или, скорее, его простую арифметику: если бандиты дали деру на машинах, то не менее чем на двух (а то и трех!). При этом во дворе осталось еще три. В таком раскладе туда должны были въехать пять-шесть. Тогда как, даже при скидке на самую буйную фантазию, соседи подсчитали максимум четыре…

Нет, граждане, нет, – въехали во двор к Тароватому три машины, – они же там и остались! А сделали бандиты ноги вместе с пленниками в самом прямом смысле: ногами!

– Мужики, пошли снова искать, – распорядился Серега. – Мы что-то пропустили! Теперь каждую щель надо обнюхать, понятно? Эти гады, ну не на крыльях же они отсюда улетели, а?

Громов снова распределил парней по этажам, а сам поднялся в башенку, ту, правую, где горшки с землей и удобрениями. Уж очень она не вписывалась в идею «замка», в соответствии с которой Тароватый отстроил свою дачу! Хотя этажом ниже располагается зимний сад, и почему бы, в конце концов, хозяину не держать в башенке нужные для этого зимнего сада вещи?

Открыв дверь в комнатушку, Серега, кажется, понял, в чем тут дело. В комнате было ТЕМНО. В прошлый раз он туда вошел, когда свет уже горел, включенный Димычем. Выходя оттуда, Громов сам, машинально, нажал на выключатель, и сейчас тут была темень непроглядная. Но ведь в комнатухе наличествовало окно! Пусть и с опущенными жалюзи, но какой-никакой свет оно должно пропускать!

Серега двинул к окну, нащупал шнур, поднял жалюзи…

Окно было глухое, бутафорское!

Вот оно, вот оно! – глухо бухнуло сердце в предвкушении открытия.

Он вернулся к двери, нащупал выключатель. Комнатка озарилась неярким светом.

Серега принялся методично осматривать стены и трогать все подряд предметы, находившиеся в этой странной комнате, в смутной, еще не до конца осознанной догадке. Поднимал и переставлял пакеты с удобрениями, с землей, горшки…

Как вдруг…

…Серега не сразу понял, что произошло. Комнатка в башне вздрогнула, потряслась несколько секунд и…

И поплыла вниз!

Это был лифт!

Остановившись и еще пару раз вздрогнув, комнатка замерла. Серега направился к той двери, через которую в нее вошел. Сначала дернул, потом толкнул. Но дверь, казалось, вросла в стены…

Зачем лифту ехать вниз, если из него невозможно выйти?

Серега задумался. Он не мог с точностью сказать, какой из его жестов привел лифт в движение: слишком быстро он переставлял разные предметы и теперь старался восстановить в памяти порядок своих действий…

Комната вдруг снова дернулась и…

Серега не верил своим глазам: перед ним разъехалась стена, вместе с горшками и удобрениями, обнаружив за собой… подземный ход! Темный, непроглядный, пахнущий прелой сыростью…

Он вытащил рацию, набрал код Димыча.

Глухо. Все правильно, он же под землей… Тут вам не кино, граждане. Это в кино на необитаемом острове можно позвонить по сотовому, а в тайге связаться по рации.

Несколько секунд Громов колебался. По правилам, он должен сообщить коллегам о своем местонахождении… Но темная пасть подземного хода манила.

«Только несколько шажков, только чуть-чуть», – сказал он себе.

И ступил в пасть.

Он вытащил из кармана фонарик, посветил – коридор был узким, тесным, но при этом длинным: его перспектива терялась в черноте.

Неожиданно он услышал звук закрывающихся за его спиной дверей. Он обернулся, наведя фонарик: стены комнаты сомкнулись за ним.

«Это просто лифт, хоть и своеобразный, – подумал Серега, – а у лифтов всегда двери закрываются, когда приехал на нужный этаж и вышел!»

Нет, не просто! Пазы дверей вошли друг в друга так, что дверцы никакими усилиями не разнять! Они его отрезали от дома. Полностью.

Он высветил стену в поисках кнопки: коль скоро это лифт, то у него должна быть кнопка, позволявшая вернуться…

Но ничего не увидел. Она должна быть, без сомнения, – только где?