Бывшая генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

у них учились! — усмехнулась герцогиня. — Одна девушка научила меня правильно рубить дрова! Мужья на службе, а кто нам дрова рубить будет? А вторая научила готовить! Я же была кисейной барышней и ничего не умела. Одна была магичкой. Умела лечить. Мы ее очень уважали!

Герцогиня помолчала, улыбаясь сама себе.

— Я помню, как родился мой Анвар. Это было так быстро, что я даже испугаться не успела, — заметила герцогиня. — И вот он уже лежал на подушке в тазике. А сверху кружевная юбка от моего бального платья. Даже там хотелось немного красоты и уюта. Вот такая получилась колыбелька. А я сидела с туфелькой на страже… Ну, может, слышали? Раньше в моде были цокающие туфельки? Их еще специально подбивали железом? Чтобы звонче цокать на балу… Как сказал мой муж, цокаешь, как кавалерист! Так я этой туфелькой двадцать шесть крыс убила, которые к ребенку лезли! Там крыса размером с кошку. И еще и пушистая. Северная.

Какой кошмар! Я смотрела на герцогиню, понимая, что она пережила в этой жизни. Куда уж мне с моими приключениями!

— Из платьев, что понабрала, я оставила два. Одно пошло на шторы! Понимаешь, там, в гарнизоне даже штор не было! Два платья я распорола на наволочки и постельное белье. Из пышных нижних юбок получилось три отличные простыни! И три платья оставила. Два повседневных и одно парадное! У нас тоже были вечера.

Она промолчала, глядя на портрет.

— Ночи были холодные. Муж приходил уставший, а я старалась поддерживать тепло в камине, чтобы согреть комнату. Мы все помогали друг другу. Поддерживали. И когда мой сын решил жениться, я сразу была против! Ну куда таскать бедняжку по гарнизонам? Я предложил ей остаться у нас в замке, но она, глупая, поехала с ним, — выдохнула герцогиня. — Глупышка… Но я хоть собрала ей нужные вещи. Они ей пригодились. Это не платья распарывать!

Ее голос надломился, а я почувствовала, что сейчас будет самая тяжелая часть рассказа.

— Была битва при Хэмфорде. Может, слышали о ней. Тогда соседи использовали новую магию. И стало понятно, что мы не удержим врага на границе. Что там было! Мне рассказывали, как в форт свозили раненых. Два целителя метались между ними, а бедняжка Фиорелла так перенервничала, что у нее начались преждевременные, стремительные схватки. Целителей нет, помогали как могли. Ребенок родился живым, а она только успела взглянуть на него. Женщины по очереди кормили его, баюкали, пока остальные занимались ранеными. И все ждали, когда вернется его отец. И боялись сказать ему. Но вернулись солдаты. Им удалось остановить врага. Ценой жизни одного дракона, который взял основной удар на себя. А потом прикрывал отступление. Так, в один день, Амбер потерял и маму и папу. Мой муж бросился туда, чтобы забрать крошку — внука. Я помню, как он принес его на руках, как отдал его мне. Я спросила, где мой сын? Где Релла? Они что? Погибли? Я помню это “угу”. Его ни с чем нельзя сравнить. Так что мой сын стал героем. И я бы хотела показать его внуку. Я заплачу любую сумму, чтобы… Амбера на его помолвке обняли мама и папа.

Я была под впечатлением, и не заметила, как сама уронила слезу.

— Он женится на Луизе. Как она поедет за ним? — спросила я, вспоминая хрупкую Луизу.

— Ну, сейчас он генерал, а не унтер офицер! Сейчас все по другому! — вздохнула герцогиня. — Правда, несколько лет назад он хотел жениться на одной девушке. Я честно не знаю ее имя. Он нам ее не представлял… Он написал письмо с просьбой о свадьбе… Но я запретила ему! Нельзя так мучить бедняжку! Потом я отправила второе письмо. У меня после первого руки тряслись! Я как вспомнила этот форт. Я не хочу, чтобы бедная девочка ночами сидела возле колыбели, и забивала каблуками крыс. Тем более, что мода на цокающие туфли давным- давно прошла!

Глава 27

Я смотрела на нее, вспоминая письмо, которое нашла на столе у Амбера.

Оно лежало в конверте, а я …

Я обычно не имею привычки читать чужие письма.

Но тогда я вдруг испугалась, что пришел приказ куда-то выдвигаться или прибыть в расположение какого-нибудь форта.

Амбер часто говорил об этом, поэтому я боялась приказа, как огня.

“В любой момент меня могут дернуть!”, - спокойно говорил Амбер, а у меня сердце рвалось на части от его спокойствия.

— Молчи, — шептала я, прикрывая ему рот рукой. — Я прошу тебя! Не говори мне такие вещи…

— А что не говорить? — пожимал плечами Амбер.

Голос его при этом был спокойным. Его дыхание согревало кончики моих пальцев.

— Приказ есть приказ.

— Но ведь тебя могут убить, — сглатывала я, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев на его губах.

— Могут, — отвечал он, а я мысленно представляла, что потеряла его. И в этот момент сердце рвалось на части.

В такие моменты мне хотелось обнять его и не отпускать никогда. Иногда ночью я лежала и вслушивалась в биение его сердца, глядя на серый прямоугольник окна глазами, полными бессонницы.

“Он здесь, со мной!”, - шептала я себе. И только тогда я могла уснуть.

Мне казалось, что жизнь с военным — это испытание для сердца любящей женщины. В любую минуту может случиться все, что угодно. Ты ждешь его, ждешь, и тут постучат в дверь. Ты спустишься, чувствуя нарастающую тревогу, откроешь дверь и увидишь бледное незнакомое лицо, нервно поджатые губы, пуговицы мундира и зажатый в руках конверт.

И по лицу будет ясно все без слов. Но ты еще не веришь.

Есть надежда, что он ранен.

Тебе протянут конверт, бросят короткое: “Соболезную!”, а потом быстрым шагом пойдут прочь, подальше от твоего раздирающего душу горя.

“Никакой женитьбы! Запрещаю! Посмотри, кто ты, а кто она! И подумай сам!”, - прочитала я тогда в письме, чувствуя, что в горле встал ком.

Это бы не приказ.

Это было, судя по конверту, письмо от родственников.

Мне казалось, что я