Красная помада для бибабо - Алёна Воля

Все воскресение я пила жаропонижающее и горячий чай, периодически засыпая и просыпаясь в поту. В понедельник вызвала врача, а узнав, что она будет после обеда, совершила большую глупость: наглотавшись аспирина, отправилась в «Софитэль».

Многие сейчас покрутят у виска и будут совершенно правы. Оправданием служило одно: мне настолько было необходимо срочно разрешить вопрос с увольнением, что все остальное отошло на второй план. Ну не могла я больше это все выносить! Не могла! Свое состояние даже описывать не берусь, потому, что слов таких нет, чтобы передать всю гамму чувств, которую испытывала. Мне было так больно, как на похоронах папы, а может и хуже!

Вначале я отправилась в «Милан», а так как еще вчера предупредила Киру о том, что заболела — своим появлением вызвала ее немалое удивление. Не объясняя, позвала за собой в кабинет. Там собрала мелочи, которые оставались в столе, и рассказала о том, что увольняюсь.

Она особо не расстроилась, но и не обрадовалась. Должность администратора — не фунт изюма, и заместитель это прекрасно знала. Количество отчетов и ответственности не покрывала даже та зарплата, на которую щедрился наш клуб.

Слыша мое тяжелое дыхание и изменившийся голос, Кира прокомментировала:

— Ого. Вот это отдохнула…

— Ага.

— Ты это… дела мне передашь?

— Постараюсь, если вылечусь раньше. — То, что благодаря больничному у меня появилась возможность не отрабатывать положенные две недели, как-то и не пришло в голову до ее вопроса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Написав новое заявление на увольнение, в бухгалтерию зашла уже со знанием дела, прямиком к окну. Молча положила лист перед кудрявой.

— Януш? — та подняла на меня васильковые глаза. — А… Марк Янович распорядился, чтобы… чтобы вы с заявлением к нему подошли.

— Когда? — не поняла, округлив глаза.

— Ну, когда вам удобно, наверное. Он времени не называл.

— Когда распорядился? — и чуть не добавила «курица тупая».

— Еще утром. А что?

Посмотрев на нее молча какое-то время, отправилась к директору. То, что меня там ожидает еще ушат дерьма, не вызывало сомнений. Его физическое увечье сделало из него монстра. Такой скот не насытится просто так.

Зайдя в приемную, кивнула на дверь.

— Здравствуйте. У себя?

— Да.

Не дожидаясь, пока секретарь свяжется и спросит соизволения, открыла кабинет.

— Здравствуйте, Марк Янович. Желали видеть? — чеканя шаг, подошла к столу и положила заявление перед ним, прямо на бумаги, которые он просматривал. — Подпишите, пожалуйста.

Он демонстративно отложил ручку в сторону и откинулся назад, криво улыбаясь. Видя, что управляющий не станет этого делать, развернулась и пошла к выходу. Там остановилась, и, достав из сумки помаду, которую он подарил мне на день рождения, отправилась назад.

— Наше с вами соглашение я аннулирую в одностороннем порядке. Делайте с Дианой, что хотите. — Бросила подарок ему на стол, увидев, как он поменялся в лице. Тубус по инерции покатился вперед и упал прямиком ему между ног, брякнулся на пол, отскочив, и зашуршал куда-то под мебелью. Если бы за убийство не сажали в тюрьму, думаю, он уже разорвал бы меня на части.

— Ты пожалеешь… — Просычал сквозь зубы.

— Не сомневаюсь. По части мести — вы профи. — Меня начинал давить кашель, а потому поспешила раскланяться. Я подошла к двери и даже открыла ее, но потом закрыла и обернулась. Не выдержала. — Знаете, сестра у меня, конечно же дура безмозглая, и язык у нее без костей, но в одном она оказалась права: вы действительно Гуинплен. Только не внешне. Вы уродливы в душе.

По дороге домой, почувствовала, что мне становится хуже. Пришлось купить бутылку воды и прямо на улице глотать жаропонижающее. В квартиру не вошла, а ввалилась, так как ноги не держали. Сил сделать ингаляцию не осталось, а потому решила прилечь, отдохнуть. Да так и уснула.

Проснулась от настойчивого звонка в дверь.

Ко мне пожаловала врач. Она прослушала меня, задала стандартные вопросы, прописала антибиотик и сопутствующие лекарства. Поставила диагноз «острый бронхит» и открыла больничный. Чтобы не тратить время, я решила сразу же сходить в аптеку, благо она находилась на первом этаже соседнего дома.

Возвращаясь назад, даже не поняла что произошло. Вот проходит кто-то мимо и в одну секунду захватывает меня рукой, припечатывая к себе.

— Ты почему работу прогуливаешь? — спросил Марк Янович, отбрасывая капюшон парки назад.

— Отпустите! — попыталась вырваться, но безуспешно. — Или я позову на помощь!

— Только пикни. И я тебе шею сверну. — Пообещал, а для убедительности положил вторую руку на затылок, прижимая к себе еще крепче. Со стороны мы выглядели наверняка как влюбленная пара, обнимающаяся в темноте.

— Что вам надо?!

— Я задал вопрос.

— У меня больничный! — дернулась еще раз.

— Не ори. Если человек болеет, он должен сидеть дома и лечиться, а не шататься по морозу на улице.

— Отпустите меня немедленно. — Проговорила, чувствуя, как мне становится холодно. Температура опять возвращалась.

— Дурочка… — выдохнул он вдруг. — Ты почему тогда ничего не сказала?

— Пустите. Мне плохо. — Прошептала, теряя остатки сил и терпения.

Вместо этого, он прижал мое лицо к себе, целуя, куда смог попасть, так как я стала уворачиваться. Коснувшись губами виска, а потом лба, замер.

— Ты горишь…

— Боже, идиот какой. — Не стесняясь выражений, простонала в сторону. — Я заболела! За лекарствами вышла! Отпустите или я прямо тут ноги двину!

И только после этого Вульф меня отпустил, но сразу же взял за руку и поволок за собой.

Подтянул меня к своей машине, и, открыв багажник, достал какую-то небольшую сумку. Уже в подъезде спросил:

— Динамика температуры и как давно?

— Какая вам разница? И куда вы собрались? Ко мне домой? Так я вас не приглашала!

— Говорить будем потом. Температура давно, спрашиваю? — нажал на кнопку лифта.