Тюремное дело - Александр Григорьевич Галкин

«Готовых рецептов наиболее «рационального использования «осведомления в каждом конкретном случае и подхода его к объекту разработки не существует. Все «комбинации подхода и подвода осведомителей к заключенным должны складываться на основе тщательного и глубокого изучения каждого объекта разработки в отдельности, условий и обстановки в камере, личных качеств агента, его надежности, взаимодействия агентурной работы со следственной и т. д.

Вот несколько примеров правильного подхода внутри-камерного осведомления к разрабатываемым заключенным.

Осведомитель «А», взяв под наблюдение заключенного «Н», сум«ел завоевать его доверие тем, что во время болезни этого заключенного он всячески за ним ухаживал. Это вызвало со «стороны заключенного «Н» большое расположение к осведомителю, и после этого «Н» от общих разговоров перешел к беседам на политические темы, рассказав о своих «соучастниках, «оставшихся не разоблаченными, фактах и способах связи с ними и о планах своей дальнейшей антисоветской работы.

В другом случае тот же осведомитель «А» иначе разрешил вопрос о подходе к одному из подследственных — участнику к.-р. право-троцкистской организации, заключенному «Р».

Будучи помещен и камеру первым, осведомитель «А» неприязненно встретил подследственного заключенного «Р», посаженного в эту камеру на следующий день, и неохотно отвечал на попытку «Р» завязать беседу. Через 2—3 дня «Р», после неоднократных попыток завязать беседу, опросил осведомителя «А», давно ли он сидит в тюрьме, за что арестован, как ведет себя на допросах. Осведомитель «А» как бы нехотя сказал, что он второй паз привлекается к судебной ответственности и поэтому имеет достаточный опыт, как вести себя на следствии и в тюрьме.

Вместе с этим осведомитель выразил неудовлетворение назойливостью собеседника, осторожно намекнув, что подобную «любознательность» довольно часто проявляют люди, находящиеся в хороших отношениях со следователями. Заключенного «Р» это обидело, и он прекратил всякий разговор.

Заключенного «Р» волновали вопросы следствия, и он, будучи в нерешительности — давать ли ему показания о своей антисоветской деятельности или продолжать Свое запирательство, искал повода посоветоваться об этом с своим сокамерником.

Поэтому он на 4 день пребывания в камере вновь возобновил разговор с осведомителем «А», начав уже не с расспросов, а с рассказа о том, что на него следствие «жмет», предъявляет ряд фактов, и он не в состоянии решить вопрос, что ему делать. С одной стороны, он не желает портить отношений со следствием и не хочет, чтобы его на очных ставках изобличали другие, ибо в этом случае он рискует получить значительно большее наказание. Но с другой стороны, он, будучи убежденным противником существующего строя, не желает выдавать всех своих соучастников и рассказывать о всех фактах их антисоветской деятельности.

Осведомитель «А» от каких-либо советов воздержался, заявив: «Вам виднее. (В таких делах, ее зная сущности вашего дела и того, что знает о вашей работе следствие, очень трудно давать какие-либо советы».

Видя, что заключенный «Р» сам о своем деле ничего не рассказывает, осведомитель «А» от расспросов воздержался, чувствуя в заключенном «Р» очень осторожного и подозрительно относящегося ко всему человека.

«Р» продержался еще два дня и затем, начав разговор с того, что он окончательно убедился в надежности своего сокамерника, стал рассказывать ему подробно о ходе следствия, о допросах, о своей тактике на следствии, о том.

каких соучастников, какие факты своей антисоветской деятельности и почему он скрывает.

Все донесения осведомителя «А» о заключенном «Р» регулярно передавались следователю. В результате следствие пошло значительно быстрее, и через некоторое время «Р» дал развернутые показания о своей антисоветской деятельности и своих соучастниках.

Вот еще пример: в одной из тюрем содержался подследственный, обвиняемый в переходе государственной границы. Из его рассказов было известно только то, что  он монах и шляется перебежчиком из Польши. Больше ничего он сокамерникам не рассказывал. По инициативе осведомителя, находившегося в этой камере, заключенные стали подшучивать над этим монахом. На замечание сокамерников, что он монах, а пришел молиться в страну, где не верят в бога, этот «монах» бросил реплику: «Я пришел сюда не молиться, а пришел уничтожал вредных людей». Таким путем была получена завязка для агентурной разработки террориста, переброшенного в нашу страну из-за „кордона.

В другой тюрьме осведомитель «Ш», ведя наблюдение за двумя перебежчиками из Польши, установил с ними дружеские отношения и узнал, что они до перехода в СССР побывали в Германии, Чехословакии, Румынии, Франции и других странах Европы.

Для перепроверки сообщения «Ш», к этим 2 перебежчикам был подведен второй осведомитель — «П», которому они рассказали примерно то же самое, что и «Ш». Однако ни одному из указанных осведомителей не удалось узнал, с заданиями какой именно разведки они прибыли на территорию СССР.

Тогда осведомитель «П», по заданию оперработника, постарался поссорить между собой перебежчиков. Во время ссоры один из них, угрожая, кричал другому: «Я тебе покажу, старый шпион». Этот момент был использован осведомителем, и последний, сблизившись с тем перебежчиком, который был назван «старым шпионом», узнал от него, что второй перебежчик одно время был связан с английской разведкой, а в последнее время работал для германской разведки. Оба шпиона были разоблачены.

Приведенные примеры показывают, что внутрикамерное осведомление нужно использовать возможно полнее. Там, где один осведомитель ничего не сможет сделать, нужно быстро принять меры к подысканию и вербовке второго осведомителя.

Если работу осведомителя затрудняет неподходящая обстановка или какой-либо заключенный, проводящий в камере «работу» по организации противодействия следствию и агитирующий за «молчание», то все эти препятствия нужно устранить, создав осведомителю условия для более успешной и интенсивной работы.

Как в тюрьмах для подследственных, так и в тюрьмах для осужденных каждый внутрикамерный осведомитель или агент должен одновременно с разработкой заключенных по специальным заданиям освещать также и вопросы обеспечения охраны, режима и изоляции в тюрьмах.

Как бы идеально не относился надзорсостав к несению своей службы, тем не менее он, обслуживая ряд камер, не всегда может предупредить те или иные действия заключенных по нарушению тюремного режима и по организации междукамерной связи и связи с волей. Кроме этого, есть ряд возможностей, используемых заключенными, которые совершенно недоступны наблюдению надзирателя (встреча однодельцев в автомашине для заключенных во время перевозок на допрос, связь