Жестокие цинковые мелодии - Глен Кук

С неба продолжали сыпаться обломки. Включая довольно увесистые куски жуков. Люди помогали друг другу выбраться из дома. Как ни странно, обошлось без серьезных увечий.

— Куда делась Паленая? — спросила Тинни.

— Пошла вон туда, — ответил Плеймет.

— Если только у вас нет чертовски весомой причины оставаться здесь, — заметил Плоскомордый, — я бы посоветовал двигать отсюда. Сейчас сюда понабежит красных фуражек видимо-невидимо.

— Паленая… нет, ничего. — Она уже направлялась в нашу сторону, продолжая держать в руках свой трофей — правда, голова богомола не подавала больше признаков жизни.

— Я проверила запах этого Лазутчика, — объяснила она. — Теперь я узнаю его, если мы на него снова наткнемся. Он наблюдал не за нами. Он там давно уже сидел. Несколько дней подряд… ну, может, отлучался ненадолго.

Я восхитился ее сообразительностью. Нет, правда молодец.

— Зачем ты таскаешься с этой башкой? — спросил я.

— Может, Покойник сумеет вычислить что-нибудь по ней. Если я, конечно, принесу ее домой прежде, чем она начнет тухнуть.

Молодец, да и только. Сам я до этого не додумался.

Даже немного жутковато находиться рядом с первой в Танфере крысой-гением.

Однако же Плоскомордый говорил дело. Стоит гвардейцам застать меня рядом со всем этим катаклизмом, и мне придется отвечать на их вопросы до середины следующей недели.

Значит, обратно в «Мир». Хей-хо…

Но как раз вовремя.

— Красные фуражки все поубегали, — сообщил мне один из кучеров. — Там вроде как взрыв какой случился. — «Красные фуражки» — еще одно народное прозвище жестяных свистков. Фуражки у тех, кто ходит в форме, и правда красные.

— Мы слышали. Потому и вернулись. Я не хочу потерять уйму времени, развлекая стражу. Здесь что-нибудь происходило? — Не уверен, что Макс сполна получал отдачу со своих денег, потраченных на кучеров.

— Старший крысюк хотел с вами поговорить.

Паленая убрала свой трофей в крысиную корзину и направилась в дом. Я последовал за ней. Тинни двинулась было за мной, но передумала. Ей явно не хотелось оказаться по самое по это в огромных жуках. Или даже в обычных крысах.

Прежде чем войти, я покосился на небо. Похоже, нас снова ожидала перемена погоды. На ту, которая нам всем нравилась.

Джона Растяжку я обнаружил, когда тот в изнеможении прислонился к колонне.

— С тобой все в порядке?

— Я буду сегодня спать крепко. Но повторять это мне не хотеться.

— Я очень благодарен за…

— Нам хорошо заплатить. И мои люди, их уважать сильно больше.

Я кивнул, хотя сам испытывал в этом некоторые сомнения. Вряд ли всем понравится тот факт, что между Джоном Растяжкой и обычными грызунами может устанавливаться психическая связь.

Надо придумать какую-нибудь удобоваримую, приемлемую для всех легенду.

— Парни там, на улице, сказали, что ты хотел со мной поговорить.

— Я хотеть сказать, что-то там, внизу, случиться. Вдруг. Серьезное.

— Минут двадцать назад?

— Да.

Я рассказал ему все, что видел. Паленая оживленно кивала в подтверждение моего рассказа.

— Боюсь, — заметил Джон Растяжка, — жуки, что остаться, ушли все.

Я попробовал на нем свой излюбленный прием с заламыванием брови. На хорошеньких женщин действует безотказно. Почти. Крысюк воспринял это как просьбу изложить все немного подробнее.

— Как по хлопку. Жуки просто взять и убежать.

Что ж, вот загадочка для Покойника.

— Значит, работа выполнена?

Жаль, что крысюки не умеют смеяться. Джон Растяжка явно посмеялся бы, если мог.

— Почти, наверное. Но ты не разобраться пока с привидения.

— Привидения тебя не должны волновать. Твое дело жуки.

— Чтобы заниматься жуки, надо, возможно, разобраться сначала с привидения.

— У тебя проблемы с привидениями?

— Нет. Но я слыхать, рабочих сегодня нет из-за привидения.

— Э… ладно, поговорим по дороге. Здесь на сегодня все. Надо уезжать, пока стража не вернулась. — А ведь они наверняка вернутся. Они такие — всегда возвращаются.

К этому времени они наверняка уже выяснили, что сыночка миссис Гаррет видели в радиусе мили от места общественного возбуждения. И собственно, в некотором роде он сам в этом виноват. Точнее, он-то знал, что виноват не он — только не хотел обсуждать этого с ребятами из Стражи.

С учетом обстоятельств Джон Растяжка и его команда засуетились в буквальном смысле как крысы. Нельзя сказать, чтобы они отзывали своих сородичей-охотников с особенным энтузиазмом. Однако ни один не забыл прихватить на память по меньшей мере по одному здоровенному дохлому жуку.

— Хороший обед получится, — объяснила Паленая.

В свое время мне приходилось питаться и тропическими жуками — чтобы выжить. Не могу сказать, чтобы это потрясло меня как гурмана. Но о вкусах не спорят. Особенно разные расы. Находятся даже такие, что считают вкусными людей.

— Еще бы нам удалось найти немного личинок, и будет совсем хорошо.

— Правда?

Я с облегчением перевел дух, когда Плеймет натянул поводья перед моим домом. Он не стал задерживаться — высадил нас и поспешил дальше. Подозреваю, его приводила в ужас мысль о том, что он увидит, вернувшись домой.

А может, он узнал от кого-то, что Старые Кости проснулся, и ему не хотелось, чтобы тот шарил по самым его сокровенным мыслям. Или еще чего.

Странные они, эти люди.

Мы с Паленой, Тинни и Плоскомордым направились в дом. Джон Растяжка тащился следом. Ему не хотелось, но он решил, что разделаться с работой лучше, пока все еще свежо в памяти.

Что же касается Плоскомордого, он надеялся на то, что его накормят.

Я начал подозревать, что у мистера Тарпа не все благополучно с делами. Впрочем, сам он в этом ни за что не признался бы.

Спустя две минуты на улице не осталось ни единого намека на то, что в моем доме кто-то живет, — не говоря уже о том, что кто-либо здесь мог бы замышлять нечто, оскорбительное для тех, кого младший королевский братишка Руперт поставил охранять закон и порядок.

Я захлопнул и запер дверь. Не сомневаюсь, что один из жильцов миссис Кардонлос в доме через один от моего отметил это.

У меня имелся повод поторапливаться. Тем более что в стене у двери слышалось недовольное жужжание.

— Что это? — спросила Тинни.