Янтарь - Елена Синякова

Можно было даже попробовать поспать еще, вот только сон не шел.

Мозг кричал мне срочно собирать вещи и бежать, пока не поздно.

Что есть ровно сутки, за которые я смогла бы спутать свои следы, чтобы Янтарь не смог найти ни меня, ни кроху.

А сердце стонало и ныло о том, чтобы довериться ему и рассказать. Хотя бы попробовать сделать это издалека, наблюдая за каждой его эмоцией, чтобы или выдать себя с потрохами и всей грязью, или остановиться в нужный момент, навсегда прощаясь с ним…

Меня кидало словно на волнах в шторм, то в одну сторону, то в другую, когда я почти начинала собирать наши немногочисленные вещи, мысленно прикидывая самый безопасный маршрут…и понимала, что вещи валять из рук, а мир становится размытым от горьких слез.

Господи, если бы я только знала, во что обернется моя любовь, разве бы не проклинала ее?!

К обеду следующего дня мне казалось, что я начинаю просто сходить с ума от этих внутренних метаний!

Раньше все было проще!

Я просто сбегала, потому что у меня не было ни одной причины, чтобы остаться! А теперь мое сердце обливалось кровью при мысли о том, что я могу потерять свое еще не обретенное счастье в руках мужчины, в которых я забывала о своей боли.

Накормив в очередной раз малыша, и осторожно уложив его с груди в его гнездышко, я лишь успела натянуть на голое тело майку, когда почувствовала присутствие Бера рядом, широко улыбаясь и кидаясь из спальни к покореженному порогу, шепча себе под нос восторженно и радостно от переполняющих эмоций:

— Все таки не смог удержаться даже одного дня и пришел!

И мне бы нужно было остановится и проглотить свою совершенно ненужную радость. чтобы очнуться от грез и жить, как я жила раньше — чистой и колкой логикой без примеси остальных чувств, но ничего не получалось. Особенно после вчерашнего, когда мужчина просто не выходил из моей головы теперь ни на единую минуту!

Уже выбежав радостно на порог и ёжась от холода и скрипучего январского мороза, я поняла, что сердце испуганно захлебнулось и сорвалось вниз застывшей льдинкой.

Это был не Янтарь.

Мужчина, который стоял в заснеженных белых ветвях спящих елей был моим самым большим кошмаром во сне и наяву.

От него я сбегала много месяцев, боясь задержаться на одном месте больше, чем на несколько дней.

Он был возмездием за вред, который я причинила.

Он был моей смертью.

И, знаете, если откинуть мою ледяную панику. от которой пересохло во рту и посмотреть на него со стороны, не думая о том, что этот Бер живет с единственной целью — убить меня, можно было с точностью сказать. что он красивый.

А еще чистокровный.

Потому то меня сковало от ужаса, когда волна жара в теле сменялась волной холода от осознания того, что мой час настал. Во второй раз он меня не упустит.

Мужчина стоял, не шелохнувшись и глядя на меня своими светлыми глазами спокойно, но тяжело, давая понять, чтобы я даже не замышляла новых выкрутасов.

Да и что я могла придумать, против того, чья сила, мощь, скорость и ловкость во много десятков раз превышала мою собственную.

Он был выше Янтаря. Был сильнее. Был ужаснее в каждом своем взмахе пушистых ресниц, даже если его лицо вызывало симпатию, а на светлых волосах цвета пшеницы сверкали снежинки, словно россыпь бриллиантов.

— …ты убьешь меня сейчас? — прошептала я безжизненно, в эту секунду думая лишь о моем малыше, который останется совсем один, и видя, как Берсерк сделал пару шагов вперед, приближаясь к дому своей хищной поступью — плавной, но неумолимой, показывая во всей красе свое огромное обнаженное тело со шрамами на груди, значение которых я не знала, подозревая лишь о том, что они оказались на нем не просто так.

На его мощной груди от плечей к середине шли по три полосы, которые соединялись в одной точке, и словно были перечеркнуты двумя линиями, отчего рисунок шрамов напоминал букву «М».

— Ты нашла своего брата. Пришло время отдавать долги, — вдруг проговорил мужчина, останавливаясь напротив меня, и глядя спокойно и холодно на то, как я вздрогнула от звука его голоса — такого непривычно мелодичного и красивого для самой смерти.

Было страшно до полного онемения стоять перед лицом своей неминуемой погибели, не понимая даже того, кинется ли он на меня сразу, или даст возможность объяснить хоть что-нибудь.

Это было дико и жутко, но как бы я не пыталась уловить его эмоции, а не чувствовала совершенно ничего!

Понимаете?

Ни-че-го!

Словно этого Берсерка и вовсе не было передо мною!

Словно я смотрела на некий телесный призрак, который могла уловить лишь слегка по его медвежьей крови!

Наверное, было совершенно не время рассуждать на эту тему именно сейчас, когда я понятия не имела, сколько мне осталось жить, но, черт побери, моя логика просто трещала по швам и никак не могла понять ничего, что касалось этого Бера!

Не нужно быть слишком умной, чтобы понять, что этот Берсерк из рода чистокровных!

Достаточно было просто увидеть его перед собой: этот немыслимый рост, который превышал два метра, эти огромные плечи. обросшие мышцами такими тугими и крепкими, что казалось, будто кожа на них натянулась до предела и скоро затрещит!

Ему не нужно было даже открыть рот, чтобы я могла увидеть острые клыки, я была полностью и совершенно уверена, что они на своем законном месте.

Что следовало далее по списку?

Чистокровные обладают уникальной кровью, которая и дает ее обладателю немыслимую силу, скорость и ловкость. Мимо этой крови невозможно было пройти, чтобы не уловить за много километров, как и сами носители крови ощущали всех и всё гораздо острее, нежели мы — полукровки!

Я была уверена, что он засек меня, еще когда был где-то у самого дальнего края леса, а я….

Почему я не чувствовала его?!

Даже Янтарь. который не был чистокровным ощущался куда сильнее и острее, и дело было не в моих эмоциях к нему!

Я растерянно и с большим удивлением рассматривала мужчину который на удивление спокойно позволял мне делать это, не двигаясь, но при этом стоя совершенно расспабленно и спокойно.

Конечно! Уж ему ли чего-то бояться при таких-то габаритах!

— … мы можем поговорить? — тихо выдавила я, поражаясь тому, что боюсь его так сильно, что не чувствую даже холода. словно все мое тело онемело, пока голова продолжала работать на удивление ясно и быстро, как ещё никогда ранее, не скатываясь в истерику или попытку броситься на него.

Я очень трезво понимала, что мольбы не помогут.

Его убедят только факты.

Чистые, прямые, правдивые, ведь если я не ощущала его эмоций, совершенно не означало, что он не ощущает мои, раскусив любой обман с моей стороны еще задолго до того, как я успею его произнести, облекая из мыслей в слова.