Моя жена, ее любовники и жертвы - Яна Розова

Вернувшись на работу, он так наорал на Алинку, что девушка ощутила себя контуженной, и велел вызвать в офис Машеньку. Все это время Маринка стучала зубами от ужаса, молясь, чтобы Машенька не вспомнила и на этот раз, кто именно предложил привезти в офис детей.

Приехав в офис и увидев дело рук своих чад, Машенька побледнела. Кинув на коллег и детей последний, отчаянный взгляд, она исчезла за дверью Борькиного кабинета и пропала там на добрых полчаса. Что уж она придумала на этот раз в качестве оправдания невоспитанности своих детей, никто так и не узнал, но вышла она из кабинета со своей обычной сладенькой улыбочкой на пухлых губах. Все вздохнули с облегчением, и только Маринка отметила про себя, что к Бобу Машенька входила с накрашенными губами, а вышла – без помады.

Алинка, кормившая присмиревших оторв пиццей и мороженым, сказала ей:

– Маш, я пойду займусь делами, а ты уж сама с ними?..

– Ага, – улыбнулась ей Машенька, – спасибо тебе, дорогая!

Она обвела офис глазами, снова вызвав в Маришкиной душе тревогу разоблачения. Но это было напрасно: Машенька даже не вспомнила об утреннем разговоре – при всей своей сладости она едва различала своих сотрудников. Трижды супруга обеспеченных мужей, Машенька привыкла к друзьям иного калибра: женам чиновников из областной администрации, бизнесменам, владелицам модных магазинов и салонов красоты. На этот раз Машенькино барство оказалось Маришке на руку.

Вечером, после того как сотрудники покинули офис, Маринка заглянула в Борькин кабинет. Ехать в строительную фирму поздравлять директора с днем рождения он не торопился. Сидел на подоконнике и курил.

– Привет, – сказала Маринка.

– Привет, – отозвался он.

Маринка с удовольствием отметила, что Боб выглядит огорченным. Сейчас он скажет ей, что разочарован в Машеньке, что не сможет жить с женщиной, у которой трое диких детей, что он всегда был предан только одной своей любви – первой, и жестоко кается, что попытался найти ей замену…

– Ты не злись на Машеньку, – не слишком искренне попросила Маринка, с целью спровоцировать ожидаемые ею излияния его души. – Что ей было делать, если гувернантка заболела?

– Да ну, – махнул рукой Борька. – Я и не злюсь.

Маринка подумала, что он просто скрывает истинные чувства.

– Она тебе нравится?

– Она – подарок судьбы, – вдруг ответил Боб.

Это было неожиданно. Сдержать раздраженное недоумение Маринке не удалось.

– Какой еще подарок судьбы?

– Ну, вот такой! – Боб щелкнул пальцами, будто киношный волшебник. – Я только помечтал, что хочу семью, как появилась Маша. Знаешь, я немало помыкался, теперь хочу настоящего. И если честно, я ожидал, что ты меня дождешься. – Это было сказано без тени упрека, просто как констатация факта.

Маринка фыркнула:

– Ты же ни разу не написал, не позвонил! Как бы я догадалась о твоих ожиданиях?

Боб мягко улыбнулся:

– Ты права, я сам виноват, что уж тут поделаешь? Ты счастлива с Мишкой, он достоин тебя, я даже не ревную. Но как увидел вас двоих, тут же подумал, что тоже хочу семью. Мне уже двадцать пять. В моем возрасте у моего отца был двухлетний сын.

– Но дети…

– Дети – это прекрасно.

– И ты готов воспитывать троих чужих детей?

Борька пожал плечами:

– Видимо, придется их воспитывать, иначе «Арт-контора» будет разрушена до основания!

У Маринки в груди заклокотало возмущение, крепко взбитое с обидой и ревностью. Она вмиг забыла обо всем, что ей приходилось переживать раньше, забыла о Мишке, об Оксанкиной смерти, с этой минуты она не могла думать больше ни о чем, кроме того, что из-за сладкой Машеньки она теряет Боба.

Ей хотелось закричать на него, ударить, встряхнуть его, заставить одуматься. Зачем ему, свободному, импульсивному, вольному, жениться на подлой расчетливой тетке с целым выводком ублюдков, которых она и родил a-то только с целью обеспечить себе безбедное существование?!

Но как бы ни рвались эти слова из горла, Маришка чувствовала, что лучше промолчать. Она точно знала, что на этот раз Бешеный Боб ее не послушается, он все равно поступит так, как решил. И это будет первый случай, когда Боб не подчинится ее власти.

Рассеянно улыбнувшись ему, она вышла из кабинета, унося на душе тяжкий груз почти физической боли.

Осень после жаркого лета была облегчением. Как-то вмиг воздух стал свежее и чище, небо – выше и синее, деревья озолотились, а день вдруг стал сокращаться ежевечерне, пророча долгие зимние вечера, которые так приятно проводить в своей квартире, под пледом, с чашкой чая. И пусть любимый человек рассказывает о своих делах и днях, пусть на экране телевизора мелькают призраки давно ушедших людей, соседский мальчик играет Брамса и у кошки комично-томный взгляд переевшего хищника, пусть маленького, но, поверьте, настоящего.

А Маринка не радовалась осени, она вообще ничему больше не радовалась. Две недели назад за обедом в ресторане добрый счастливый дурак Борька признался ей, что скоро они с Машенькой поженятся.

– Не говори пока никому, ладно? – попросил он, взяв в свои большие красивые руки с длинными музыкальными пальцами Маринкину узкую сухую ладонь. – Мы объявим об этом официально на годовщине фирмы. Поедем на Круглое озеро, нажарим шашлыков, споем под гитару, ну, и скажем всем!

Боб был уверен, что подруга детства, девушка, с которой его связывал первый поцелуй и первое физическое слияние, рада за него без памяти. Он всмотрелся в ее лицо.

…В обычной жизни Маринка казалась существом без эмоций, женщиной-биороботом, но стоило задеть микроскопические сенсоры на экране ее души – если таковая вообще имелась, – как ее чувства яркими пятнами проступали на впалых щеках, возгорались в карих глазах, морщили уголки ее тонких губ.

И в эти минуты проявлялась ее красота – нервическое обаяние болезненно ранимой, но жесткой и эгоистичной женщины, иногда чуть истеричной, но чаще ошеломленной собственными эмоциональными бурями до состояния ступора. Такие женщины часто оказываются опасными именно для добрых и теплых мужчин, потому что они выглядят нуждающимися в заботе, а свою вампирскую сущность скрывают, иногда – до самого конца жизни.

Такие женщины плохо контролируют выражения своих лиц, движения рук, модуляции голосов, а покоренные ими мужчины мучаются, приписывая им то космически высокие, то омерзительно низменные побуждения и мысли, но обычно с этими женщинами все всегда ошибаются.

Ошибся и Боб.

* * *

Он вывез своих сотрудников на природу, как и обещал, уже через неделю. На берегу очаровательнейшего, опушенного густыми лесами Круглого озера он арендовал вместительную беседку с большими столами.

Сотрудницы нарезали овощи, лаваш, сыр, колбасу, разлили в мисочки соусы, вымыли и разложили на тарелках зелень. Натюрморт был дополнен десятью бутылками водки, пятью – коньяка, тремя – белого и тремя – красного вина. Кеги с пивом хранились в холодильнике-витрине, сушеная рыба болталась гирляндой над столом.