Тайны Вивьен - Анастасия Румянцева

– Ресторан интереснее меня? – Смех Феликса послужил щелчком, и Лили вздрогнула.

– Нет. Просто я здесь впервые.

– И все же вы не смотрите на меня. А если и смотрите, то не видите.

Он улыбался, но глаза его выдали. Они застыли в печальном недоумении.

– Пока вы любовались залом, я заказал вам салат с жареными персиками и сыром фета и шоколадный пудинг.

– Заказали?

Лилия смущенно оглянулась. Она не видела, как к ним подходил официант. И не слышала.

– Теперь вы понимаете? Вы пребываете в своем мире, а мне туда вход заказан.

Принесли серебряное ведерко, полное льда, и из его недр на столе появилось шампанское. Блестящие капли скатывались по бутылке. Легкий хлопок, и серебристая жидкость разлилась по бокалам. Минутная передышка, которую подарил Лили официант, закончилась.

– У меня нет особенного мира. В противном случае я бы обязательно вас пригласила, – отшутилась она.

– И снова вы скованы вежливостью. В нашу первую встречу вы были искреннее.

Феликс пробежался пальцами по узкому бокалу. Длинные сильные пальцы. Не знающие физического труда. Лили с трудом отвела взгляд.

– Значит, вы хотите, чтобы я снова злилась на вас? Для этого надо меня рассердить. – Она растерла плечи. Внезапные мурашки окатили ее с ног до головы.

– С легкостью, – подхватил игру Феликс. – Это платье ужасно вас полнит.

Лилия засмеялась и провела ладонями по черному платью прямого покроя:

– Неудачная попытка.

– Хорошо. А как вам такая? – Феликс наклонился к Лили. С лица слетела насмешливая улыбка, серые глаза потемнели. Стали черными и бездонными, как дорога, убегающая в ночь. – Я вас люблю.

Все покрылось ребристой зыбью. Пианист замедлил бег пальцев по клавишам, официанты застыли в неподвижном моменте. Весь мир остался за гранью, которая выросла вокруг них невидимой стеной. Воздух проник в легкие горячим воском, и каждый вздох опалял горло.

– Лили? – Феликс обхватил ее ладони и заглянул в глаза. – Лили, тебе плохо?

Она отрывисто кивнула:

– Душно.

Лилия не чувствовала, как он приобнял ее и повел к выходу на террасу. В голове безудержный барабанщик отыгрывал на нервах резкую мелодию и повторял: я вас люблю, я вас люблю, я вас…

Вечерняя прохлада облегчила затрудненное дыхание, и постепенно мир вокруг Лили пришел в привычное движение. Суета, музыка, смех. А она смотрела на Феликса и искала в его лице спрятанную насмешку, хоть малейший намек на неудачную шутку. Но его глаза оставались такими же темными и серьезными.

– Простите, кажется, с моим признанием следовало повременить.

Он подвел ее к деревянной скамье, спрятанной под сенью ветвистых деревьев, и они присели на нее. Мимо прогуливались пары, а ресторан напоминал кинотеатр, который расположился позади застекленных дверей. Немое кино, и только звуки джаза изредка долетали до них.

– Лили, я… – Феликс смотрел на нее, как растерянный ребенок. – Запутался, что хотел сказать. С нашей первой встречи все пошло не так. Я думал, мы будем играть в кошки-мышки, а затем наши пути разойдутся, как обычно бывает. Но стоит мне остаться одному, и я постоянно думаю о тебе… о вас! – Он сердито растрепал волосы. – От этой приторности сводит зубы.

– Я не играю в любовь, Феликс. И думаю, вы это поняли. – Лилия старалась дышать медленно, но сердце не унималось. – Я согласилась на свидание, потому что вы настаивали. Но не более. Между нами ничего не может быть. Ничего. И ваша любовь… она надуманна, эфемерна, называйте, как хотите. Но не настоящая.

Злые, жестокие слова срывались с губ, пусть и сказаны были тихим и спокойным голосом. Лилия видела, что Феликс упрямится и игнорирует боль, которую она ему причинила. Было заметно по стиснутым кулакам, по лицу – оно сморщилось, пусть он и пытался скрыть это. И, как бы ни хотела Лили прикоснуться к нему, утешить, она продолжала сидеть с выпрямленной спиной и равнодушно говорить:

– Нам лучше больше не видеться.

– Вы решили за нас двоих? Вот так просто? – Он вскинул голову. – А если я не согласен, что тогда? Вы мне нравитесь, Лили. Пускай это звучит так, раз признание в любви чуть не довело вас до обморока. Но я честен с вами. А вот вы лжете и себе, и мне. И не можете ответить прямо, чем я вам не угодил?

– Не привыкли к отказам? Примите как данность. Не мучьте себя.

– Это вы не мучьте себя, Лили, – Феликс порывисто наклонился к ней и обхватил за талию. – Ваши губы произносят смертельные слова, но тело твердит иное. Ваше бедро стремится прижаться к моему, а рука подрагивает, словно хочет прикоснуться ко мне. Если я вам противен, почему вы не отодвинетесь?

– Потому что… вы держите меня, – мысли спутались в голове, как моток ниток. Ладонь Феликса прожигала тонкую ткань платья, его пальцы впивались в нее, но она не чувствовала боли. Темное желание встрепенулось внутри Лили, ведь его губы были так близко.

– Это вы держите себя, – возразил Феликс. – Отпустите. Жизнь так коротка. Нельзя потратить ее на правила и условности.

Громкие звуки ресторана хлынули сквозь приоткрытую дверь. Шумные разговоры незнакомых людей заполонили террасу. Мимолетное уединение разбилось, и Лили выскользнула из объятий Феликса. Она стиснула пальцами скамью и пыталась побороть злость, которая дрожью билась в ее руках. Злость на себя. На свою слабость.

– Оставьте меня, – тихо выговорила она. Она не смотрела на Феликса, чтобы не сломаться. Не допустить еще одну ошибку. – Оставьте!

– Знаете, Лили. Вы меня пугаете.

Она не видела его лица, но слышала голос, наполненный гневом. В ее воображении он переливался ярким сиянием, и она сгорала в его огне, как феникс.

– Пугаете, но я не трус, чтобы так легко от вас отступиться. Какие бы причины вы ни скрывали за своим ледяным равнодушием, я вижу больше, чем вы думаете.

Он встал, и легкое колыхание воздуха коснулось ее щеки. Рука невольно потянулась следом за Феликсом, но вовремя замерла. И Лили поспешно спрятала ее на коленях. Она приоткрыла глаза. Скамья рядом с ней опустела. Взгляд беспокойно заметался по залу, пока не зацепился за широкую спину Феликса. Он расплачивался за нетронутый ужин, который был безвозвратно испорчен.

Лилия устало закрыла лицо руками. Чем она прогневила Бога? Почему не может жить спокойно? Почему Феликс не понимает слова «нет»? Разве можно любить женщину, которая холодна к тебе? От вопросов разрывалась голова, но найти на них ответы было сродни самоубийству.

Лили запрокинула голову. Белый диск луны угрюмо взирал на нее с небес. Ни единой тучи, чистое ночное небо. Она даже не заметила, как стемнело. После признания Феликса время потеряло свой счет. Превратилось в аморфную субстанцию, которая перетекала от света к тьме и от тьмы к свету. Она зябко потерла руки. Прохладно было не только на душе.