Там, где шумит океан и царит вечное лето - Надежда Николаевна Сушкина

Ананас — это утолщение стебля, который, развиваясь из розетки листьев, вырастающих на земле, проходит через весь плод ананаса (это более грубая центральная часть плода, ощутимая при еде) и, выйдя наружу, дает пучок листьев, который мы видим на верхушках ананасов.

Надо сказать, что в период созревания эти листья часто связывают над плодом для защиты его от солнца.

Народные танцы. Деревня Калеа. Танцует мальчик. На нем юбка из волокна местной пальмы

Делается это вручную, откуда понятна трудоемкость такой работы при наличии на каждом гектаре 45 000 экземпляров посаженных ананасов.

После уборки урожая ананасов розетки листьев, оставшиеся на земле, начинают отмирать, давая боковые отростки, на которых появляются новые, молодые розетки. Когда вновь возникшие примерно через два-шесть месяцев розетки дадут корни, их выкапывают, выращивают до известных пределов, после чего высаживают в грунт вручную. И проделать всю огромную описанную работу с ананасами совершенно необходимо для того, чтобы получить их хорошие сорта на экспорт.

Наша экскурсия закончилась интереснейшими танцами в деревне Калеа, через которую мы проезжали.

«Большие водопады» и водопад «Подвенечная фата». Мне представляется известнььм преувеличением присвоение первым водопадам название «Больших». Конечно, ни в какой мере их нельзя сравнивать, например, с Ниагарским водопадом, который мне довелось видеть; правая часть его, находящаяся в США, падает с высоты пятидесяти одного метра при ширине по гребню в триста двадцать три метра, а левая — канадская — низвергается с сорока восьми метров, имея в ширину девятьсот четырнадцать метров.

Народные танцы. Деревня Калеа

Понятно, что по сравнению с ниагарским водопадом «Большие» гвинейские водопады карлики, но надо сказать, что, прокладывая себе дорогу среди леса и успокаиваясь, выйдя на открытое место, там, где в зеркальную поверхность воды смотрятся султаны стройных пальм, они безусловно прелестны, и имеются все основания залюбоваться ими.

Они падают четырьмя уступами с четырех каменных ступеней вниз. Два первых уступа довольно высокие (думаю, метра четыре-пять), третий — небольшой (метра два-три), а четвертый — малозаметный.

Верховье речки, которая дает начало «Большим водопадам», лежит на высоте восемьсот метров над уровнем моря.

Примерно на этой высоте выстроена и плотина, перегораживающая реку, куда мы поднялись, чтобы получить общее представление о рельефе интересного для нас ландшафта. Вода, задерживаемая плотиной, устремляется в трубы, которые спускают ее в ту же речку, откуда она вытекает, только ниже, сразу же за водопадами. При этом высота падения воды составляет в общей сложности сто шестьдесят девять метров.

Получаемая энергия используется построенной рядом с водопадом электростанцией, которая обслуживает не только соседние селения, но и Конакри и Киндию.

«Большие водопады», 90 км от Конакри

Вслед за «Большими водопадами» мы осмотрели водопад под названием «Подвенечная фата». Этот водопад не имеет никакого практического значения в экономике страны, но он украшает местный пейзаж. С вертикального обрыва столовой горы, покрытой лесом, с высоты сорока метров, как легкая колышащаяся вуаль, летит по воздуху распыленная вода. Это действительно прозрачная вуаль, через которую просвечивают слои пород, складывающих каменную стену с изумрудной зеленью приютившихся на ней кустарников, служащую фоном для падающей воды.

Покойное водное зеркало крохотного бассейна встречает внизу летящие в него брызги, а растущая рядом уже знакомая нам и всегда элегантная музанга Смита протягивает вверх к прозрачному водяному облаку свои ветви, покрытые листьями, поникшими как раскрывшиеся, спускающиеся на землю парашютики. И ни звука кругом…

А между тем чуть ниже по речке непроходимые заросли бамбука, раз в шесть выше человеческого роста, сгибаются и постоянно шумят, тревожимые ветром.

Выше же водопада узенькая тропинка приводит к казе, из которой выходят мужчины и упорно не позволяют фотографировать их уединенное жилище среди мрака густой рощи могучих тековых деревьев[43], не пропускающих ни единого солнечного луча.

Гвинея с высоты восьмисот метров. После описанных экскурсий, вернувшись в Киндию, мы оттуда продолжаем свой путь в глубь нагорья Фута-Джаллон.

Берем направление на Маму.

Но прежде чем покинуть пройденную за истекшую половину дня дорогу, оглянемся и посмотрим, как выглядят предгорья Фута-Джаллона с высоты восемьсот десяти метров, на которой лежит Киндия и близкие к ней водопады.

Я, по правде сказать, не ожидала того волнения, которое охватило меня, когда передо мной развернулась картина спускающейся вниз к океану Средней Гвинеи, созданная могучим творчеством ее природы.

Высятся столообразные горы. Так же как и теперь, они безмолвно и безучастно стояли многие, очень многие миллионы лет тому назад. По протекшие тысячелетия все же наложили и на них свой отпечаток. Иногда эти обширные массивы с усеченными плоскими вершинами еще по-прежнему величественными лестницами спускаются в долины, но чаще вода, ветер, резкие смены температур состарили и этих колоссов, разбив их на отдельные куски, разделенные глубокими и узкими провальными каньонами.

Мы смотрим на них пока только с нижних ступеней Фута-Джаллона, еще не поднявшись до самого верха нагорья По и теперь мы уже видим этот хаос разнообразнейших форм. Покойные, столообразные поверхности чередуются с жуткими провалами. Отломившиеся куски высокогорий, утратив первоначальное спокойствие, торчат, очерченные линиями, сходящимися под прямыми углами, нарушая этим гармонию природы. Этот горный ландшафт Средней Гвинеи при взгляде сверху так своеобразен, так непривычен для нас и так грозно красив.

НАГОРЬЕ ФУТА-ДЖАЛЛОН

От Киндии через Маму в Далаба. Автобус подан. Мы садимся в него и начинаем наш путь из Киндии через Маму в Далаба.

Расстояние между Киндией и Далаба довольно значительное, но, несмотря на это, о соединяющей их дороге, особенно до Маму, много не расскажешь — до такой степени однообразен и безличен ландшафт, по которому пролегает путь.

Тянется ровная, скучная саванна, ограниченная невысокими и пологими склонами довольно близких гор. Асфальтированная, гладкая дорога бежит перед нашим автобусом все вперед и вперед, без устали прорезая заросли слоновой травы, над которой время от времени поднимаются верхушки деревьев паркии. Казы разбросаны группами по две-четыре, а иногда даже по пятнадцати.

Деревья капока увешаны созревшими и растрескавшимися плодами, из которых выглядывают белые как снег или грязно-серовато-желтые «шары» пуха-капока. Этот пух носится по воздуху и, оседая, скапливается по обочинам дороги.

Только светлым золотом горящие небольшие деревья-кустарники, сплошь покрытые поникшими крупными кистями ярко-желтых цветов птерокарпуса (Pterocarpus erinaceus, сем. мотыльковых — Papilionaceae), оживляют изредка наш однообразный путь через саванну. Много гарей с лофирой. Попадаются, правда, и участки саванны, сильно озелененные деревьями, но немало