Когда поёт Флейта Любви - Анна Кривенко

Поэтому он вернулся лишь на закате. Войдя в «типи», он присмотрелся и в полумраке увидел, что его рабыня, как изваяние, сидит у одной из стен. Она уже не плакала. Когда он вошел, она резко вскочила на ноги и снова замерла. Он чувствовал, как в воздухе витает атмосфера жуткого страха: рабыня боялась, что новый «хозяин» может поступить с нею также, как и предыдущий.

Четану это все было крайне неприятно. Он слишком привык быть одиноким. Так легче. Так меньше боли. Но он уже купил эту женщину и должен как-то решить ее судьбу.

Юноша подошел к своему ложу, взял одну из шкур и постелил рядом. Потом он передвинул остальные шкуры так, чтобы они были ближе ко входу. Он жестом указал девушке лечь на первую шкуру, а сам лег на остальные. Если она решит ночью бежать, он сможет перехватить ее у входа.

Анита послушно легла. Ее бил озноб. Видя, что апач лег на остальные шкуры, она немного успокоилась: возможно, сегодня он не планирует вредить ей. Уснула она не сразу. Спала она беспокойно. Снова снился Ральф, снова было страшно. Когда наступил рассвет, Анита проснулась очень измученной и изнуренной. Перед глазами все время стояло обезображенное лицо Майры. Слезы непроизвольно потекли из глаз, но вдруг она услышала шорох: индеец, спавший недалеко, тоже просыпался. Она испуганно вытерла слезы. Девушка поднялась на ноги и встала у стенки палатки, готовая исполнить то, что ей скажут. Ее поза была напряженной, а взгляд потуплен в пол.

Четан проснулся и обвел взглядом комнату. Рабыня уже стояла, как изваяние, и смотрела в пол немигающим взглядом. Ему стало ее так жаль, что снова заныло сердце! Смотреть на нее было больно и тяжело, и он всерьез начал подумывать о том, чтобы поскорее отпустить ее на волю.

В последующие дни Четан поступал с пленницей максимально осторожно. Он приносил ей еду, старался долго не смотреть на нее и надолго уходил из своего жилища. Он надеялся, что она привыкнет к нему и успокоится, но девушка трепетала при каждом его появлении. Она даже не смела сидеть в его присутствии, вставая на ноги всякий раз, когда он заходил в палатку.

Он немного от этого устал. Обдумав все тщательно, он решил завтра же вывезти ее на территорию белых.

Утром следующего дня Четана кто-то окликнул. Пришел его друг Ахига и попросил сопровождать на охоте. Четан снял один из луков, висящих на шкурах в «типи», и отправился в путь.

Анита проводила его взглядом и, поняв, что индейца не будет какое-то время, облегченно выдохнула. Этот парень вел себя осторожно и все время держал дистанцию. Может, он все-таки хороший человек? Как семь лет назад, так и сейчас, он не пытался обидеть ее и избегал даже взглядов, как будто понимая, что они ее пугают. Анита почувствовала, что в ее душе затеплилась надежда на более светлое будущее. Может быть, если она сможет хорошо ему служить, однажды он отпустит ее с миром? Хотя до конца трудно было судить о том, о чем же он думает на самом деле.

Будучи уже менее напряженной, она принялась за некую уборку «типи»: поправила шкуры, собрала с пола ненужную солому, проветрила, подняв подол ткани, которая прикрывала входное отверстие. Пробежав взглядом по «стенам» индейского жилища, она внимательно рассмотрела каждый атрибут, начиная от лука и стрел с ярким оперением, заканчивая амулетами и вышитыми полосками ткани. И вдруг ее взгляд остановился на темном длинном предмете: это была флейта! В нескольких местах она была обвязана разноцветными нитями, а с одной из этих нитей свисало маленькое, но очень яркое перо какой-то красивой птицы. Анита замерла от нахлынувших на нее воспоминаний. Музыка, чудесная небесная музыка вдруг очень отчетливо заиграла в ее разуме, бередя почти забытые, но прекрасные воспоминания о том, как эта мелодия буквально открывала небеса и исцеляла ее разбитое сердце. Перед глазами предстал индеец, по красивому лицу которого стекали слезы. Анита почувствовала, что ее сердце заколотилось. Тогда он так сильно впечатлил ее, что она решилась его спасти. Она смогла прикасаться к нему и спать на земле рядом с ним, потому что не только его музыка, но и он сам поразил ее душу.

Это осознание стало для Аниты невероятным открытием. ТОГДА ей нравилась не только его музыка, но и он сам! Вот только с годами в ее разуме возникла масса сомнений и страхов, так что она отвергла свою симпатию, даже не осознав, что она у нее есть.

Все это осознание так сильно поразило девушку, что она еще целый час, замерев, смотрела на флейту. Ей нравится этот апач! Не может быть! Может, это просто самообман? Она еще очень боится его, потому что не доверяет до конца, но… когда она вспоминает его искреннюю скорбь на лице, ее душа переворачивается, когда она вспоминает его музыку, она готова трепетать от счастья, когда он добр с нею, ее сердце сразу же оттаивает, а когда он входит в «типи», она несознательно восхищается его красотой, грацией и силой. Однако все это — на фоне сильного страха, ведь он может оказаться совсем не таким, как ей хочется видеть. Он может быть жестоким и бессердечным. Он может быть любым!

До самого заката Анита была, как во сне. Впервые в жизни она испытывала к мужчине что-то, кроме отвращения и страха. Но все это могло оказаться лишь плодом ее фантазии. Он дикарь, и его племя жестоко убило ее семью, а также… Майру! Воспоминания о молодой вдове заставили Аниту вздрогнуть. Нет! Куда-то ее понесло не туда!

Анита, очнись! Ты рабыня краснокожих! Тебя могут убить в любой день. Где гарантия, что он не таков, как его соплеменники?

Ее желудок громко заурчал, напоминая, что пора поесть, но индейца всё еще не было. Из-за голода на девушку нашла слабость, и она прилегла на шкуры и закрыла глаза. Правда, случайно она улеглась не на свою постель, а на шкуры апача, но она этого не заметила.

Четан вошел в «типи» через полчаса. Охота оказалась удачной, но его новый мустанг, которого он купил вместо своего проданного скакуна, был норовистым и своевольным, так что в какой-то момент он сбросил с себя наездника. На охоте Четан был только в одних штанах и с обнаженным торсом, поэтому от удара об острые камни он получил небольшое ранение в виде рваной полосы на лопатке. И хотя рана