Караванщики Анвила II - Дмитрий Железняк

Что у них с глазами? – Эразм всматривался в горизонт. У двоих глазницы горели сине-зеленым светом, а у третьего мертвеца лицо оказалось скрыто.

– Эт же… – паломник обомлел. Он хватал ртом воздух, пытаясь выдавить из себя слова. Знак Эсмей Ослябя узнал бы даже в Преисподней. – Не верю… – парень зажмурился и помотал головой.

– Да. Это Рыцари Меча, точнее то, что от них осталось.

– Но, милорд… – выпустив руку Шахриет, Ослябя бросился вперед.

Шалилун замахнулся мечом и рубанул мертвеца, на голове которого плотно сидел конусообразный шлем с забралом. Лезвие звякнуло и скользнуло вниз, разрубив кольчугу. Клинок увяз в плече. Противник не обратил на это внимания и продолжил двигаться. Орк не ожидал такого поворота и со страху выпустил оружие из рук. Мертвый рыцарь схватил его за плечи и потянул на себя. Шедшие следом раскрыли рты, обнажив желтые зубы, и нацелились на шею зеленоватого.

Подоспевший нордварец хлестким ударом топора вмял шлем в голову противника. Тело мгновенно обмякло и повалилось. Шалилун так и остался стоять, как вкопанный. Справиться с троицей неуклюжей нежити не составляло особого труда, и здоровяк прикончил оставшихся еще до того, как подоспел паломник.

Рухнув на колени перед телами, Ослябя принялся судорожно крестить себя и мертвых, истошно шепча молитвы. Зеленоватый медленно поднял меч и молча сел на горячий песок, устремив взгляд в небо.

– Глянь, может у них с собой есть какие бумаги? – Брюзгливый разглядывал тела на расстоянии.

Эфит вспомнил, что Тинтур предупреждала о шпионах ордена в Анвиле, но предпочел не сообщать об этом союзникам.

– Меня больше смущают их светящиеся глаза. Такое я видел впервые, – ветеран скрестил руки на груди.

– Увы, бумаг нет, – ответил Джубал, обыскав трупы.

– Нужно скорее двигаться дальше, – Эразм оглядел округу. – Не хочется в темноте набрести на орду восставших.

– Я должен похоронить рыцарей, – тихим голосом проронил паломник.

– Если ты надеешься спасти Гулю, то возиться с трупами не стоит, – ответил ветеран.

– Я должен хотя бы засыпать тела песком.

Переубедить Ослябю не смогли, но орк и Джубал вызвались помочь, и через час песок поглотил неупокоенных рыцарей. Проводник намеревался снять с них кольчуги, чтобы выгодно продать трофеи в городе, но паломник не позволил. Те, кто догадался, не стали озвучивать, что мужичок вернется и кольчуги обязательно снимет. Слишком дорогое имущество, чтобы просто так бросить его.

Оставшийся путь Ослябя был сам не свой. Он впервые увидел мертвых Рыцарей Меча. Тех, кто в его детском преставлении являли собой бесконечное мужество, силу, отвагу и добродетель. И теперь тела благородных воинов, несущих волю Светлой Девы, извратила и поглотила мерзкая темная магия, навеки пожрав души.

Сила ордена не вызывала сомнений. Даже необразованные и недалекие крестьяне знали, что как только Император Викториан решил отнять земли у ордена и Святой Церкви, началось выступление знати Эриндана, организованное церковниками. В конечном итоге Тамор потерял очередную богатую провинцию, Викториан – ногу, а Церковь и Рыцари Меча вернули утраченное даже на территории Империи. Практически невозможно представить, что те, кто переломил волю Императора Тамора, теперь гнили в пустыне, как обычные бродяги, обреченные на вечные муки в обителях темных богов.

Шахриет пыталась отвлечь паренька, но он грубо от нее отмахнулся, чем не преминул воспользоваться Джубал. Скорпион льстиво охаживал девушку комплиментами и рассказывал истории о дамах в дорогих шелках и золоте, недвусмысленно намекая на то, что будь у него такая красавица, как Шахриет, то он разбился бы в лепешку, но обеспечил любимую богатствами и беззаботной жизнью. Казалось, что это вызывало у нее только любезную улыбку, но Шахриет оглядела мужской дорожный костюм, являвшейся единственной ее одеждой, и глянула на Ослябю.

Ее чувства, нежные и ранимые, те самые, которые девица испытывает самый первый раз к мужчине, разгорались, будто угли, раздуваемые ветром. Но он их совершенно не ценил. Трупы в некогда белых накидках интересовали Ослябю сильнее, чем наивная, но преданная любовь Шахриет. Это ранило. Что же думает юная и неопытная девушка в такой ситуации? Ей начинает казаться, что с ней что-то не так.

На закате группа достигла искомую стоянку. Восемь глиняных строений виднелись на горизонте. Территорию обнесли невысоким забором, защищавшим от случайно забредавшей нежити. За дувалом свободно ходили верблюды, ожидавшие корма и воды. Издалека стоянка бедуинов казалась безлюдной, но герои отыскали запертые ворота. Джубал ловко перемахнул через забор и открыл засов, впуская остальных.

Вдоль дувала на стойках располагались копья, которыми дозорные могли колоть живых мертвецов, но стажа и наблюдатели отсутствовали. Недалеко от ворот, у крайней хижины, кочевник плел корзины, складывая их рядышком. Он не выглядел как-то примечательно. Бежевые одежды, сухие загорелые руки и такое же иссушенное лицо. Издалека его вполне можно было спутать с проводником, что привел Караванщиков к стоянке. Корзинщик бегло оглядел прибывших и продолжил ремесло.

– М-м-м… – Эразм брезгливо осмотрел лачуги. – Если они тут что-то покупают для продажи, то неудивительно, что город похож на задницу огра.

– Тут по всюду росли травы и злаки, – проводник растеряно направился к корзинщику.

– Теперь тут даже верблюдам жрать нечего, – Брюзгливый заметил деревянную лавку у ворот и присел, вытянув ноги. – А я еще надеялся найти тут теплую постель и ужин. Видимо, придется по темноте тащиться обратно.

– Что стало со стоянкой? – проводник обратился к местному.

Тот медленно поднял на него глаза.

– Немой что ли? – Эфит внимательно осматривал следы на песке.

Джубал набрал пучок иссушенной травы и с помощью кресала и кремния высек искру. Подкурив косячок с болотником, забрался на забор и, закатив глаза, закурил. Остальные, за исключением Осляби, ожидали ответа корзинщика. Паломник же оперся спиной о стенку дувала и сел, уставившись в песок. Он совершенно потерял интерес к происходящему.

– Никого больше нет, – ответил местный. – И вам тут делать нечего. Уходите.

– С радостью! – раздраженно выкрикнул волшебник. – Это место не вызывает ничего, кроме отвращения и тоски. А потому давай-ка, скажи нам, где дочь торговки… э-э… как там ее?

– Джабры, – напомнил скорпион, выпустив из легких пахучий дым. – Где Гуля, мастер?

– Не понимаю о ком вы.

– Она несколько дней назад должна была посетить это место, чтобы закупить припасы для лавки матери, – вмешался ветеран.

– Нет, – неторопливо ответил корзинщик, – никто сюда не